Спустя неделю пришло известие о смерти Тамаша. Раковая опухоль сожрала мужа Агнешки, оставив ее вдовой рядом с потерявшим человеческий облик барином и его маленькой дочкой.

Шли дни, перетекая в недели. Яков «не просыхал», провалившись в устойчивый запой. Он никого не хотел видеть. Иногда начинал кричать, плакать и звать Раду. Агнешка приносила ему еду, но Яков почти ничего не ел. Несколько раз к нему приходила Тамара, он ее называл Радой и пытался схватить за руку, чем сильно пугал дочку. Все такие посещения заканчивались ее слезами. Вскоре Тамара стала отказываться ходить к отцу.

– Он плохой! – надув губки, говорила она Агнешке.

– Нет, нет, он не плохой, – возражала служанка, обнимала девочку и гладила по черным вьющимся волосам. – Просто он потерялся в этой жизни…

– А он найдется?

Агнешка грустно улыбнулась вопросу Тамары.

– Не знаю, мое сердечко, – служанка смахнула слезу и тихо добавила, – он слишком сильно любил твою маму. Смысл жизни потерял…

Агнешка несколько раз ездила в полицейское отделение, но ей говорили: «Ищем, как найдем – сообщим». Она побывала у Ивана Ефимыча, выслушала его рассказ, попросила помочь. Лекарь съездил с ней в полицию, они услышали то же самое «ищем», написали новое заявление. Когда они вышли из отделения, к ним подошел грузный полицейский, который присутствовал при беседе с «молодым парнишкой из сыска» и сказал:

– Никого они не найдут, будьте покойны, скорее всего даже искать не будут. Поймите, если это действительно сделали цыгане, а, послушав ваше дело, я думаю, что это именно они, то это особое племя, у них свои законы. К тому же мало того, что их сложно отыскать, так еще и доказать надо. А они друг за друга горой. Скажут, что вообще не знают никакую Раду.

– А как же свидетели? Следы?

– Никто же не видел?

– Ну, прям так – не видел, но есть предположения.

– Предположения, – хмыкнул полицейский, – это домыслы, к делу не пришьешь. Нужны свидетели, явные доказательства…

– А если мы сыщика наймем? – воинственно спросила Агнешка.

– Поверьте мне, толку не будет, только деньги потратите, – с сочувствием вздохнул полицейский, – с цыганами никто связываться не хочет. Сыщик или кто другой будет говорить вам, что ищет, нужно еще время, нужны еще деньги. Оберет вас до нитки, а потом скажет – не нашел. Лучше займитесь девочкой, я слышал, там маленькая дочка осталась, а от папаши, как я понял, толку мало.

Агнешка с Иваном Ефимычем, растерянные и грустные, вернулись в деревню. В полном отчаянии Агнешка сказала жене лекаря: «Нет справедливости на этом свете!» – и поторопилась уехать в поместье к маленькой Тамаре.

Яков совершенно опустился. Он не мылся, гадил в той же комнате, в которой пил, спал на полу в своих испражнениях, сильно оброс и исхудал. Агнешка приходила убираться каждый день. Она пыталась поговорить с барином, снова и снова уговаривала его одуматься и прекратить пьянство. Но все было напрасно, Яков кидался в служанку всем, что попадалось под руку, сопровождая это матерной бранью. Агнешка пыталась образумить барина, говорила, что у него маленькая дочка, которая нуждается в отце, надо о ней заботиться, но Яков ее не слушал, только кричал, что это он виноват в смерти Рады. Что он не должен был уезжать, что старая цыганка его предупреждала, а он все испортил. Что он был так счастлив все эти пять лет, что все потерял, «утратил радость» и ему «жизнь не мила». Агнешка снова заводила разговор о дочурке, но Яков только плакал, проклинал себя, хватался за бутылку и прогонял служанку.

Прошло несколько недель. Все обширные запасы спиртного в доме были уничтожены. Два дня Яков не пил. Шатаясь, он вышел из дома, щурясь от яркого дневного солнца. Агнешка была во дворе, подбежала к барину и помогла присесть на веранде. Он не помнил, какой год, не знал, какой месяц и день. Служанка посадила его в кресло на веранде и пошла убираться в доме. Вонь стояла страшная. Она все вымыла, сложила пустые бутылки в большие платяные мешки и отнесла в винодельню, открыла настежь окна и двери. Яков заснул, развалившись в кресле, и проспал до самого вечера. Очнувшись от тяжелого забытья, он еще долго сидел, тупо уставившись в одну точку, потом поел немного щей, которые принесла служанка, и стал умолять Агнешку съездить в деревню, купить вина. Яков приводил ей доводы, что если резко прекратить пить, то он может умереть, ссылался на авторитетных врачей, пытался цитировать Крепелина и Корсакова