Для его семьи Ирина навсегда так и осталась просто Иркой. Девочкой из ниоткуда – без полезных связей и важных родственников. Ему всегда на это указывали, теперь же у родни был лишний повод напомнить об этом с присказкой из разряда: а мы же говорили!

– Но он ещё совсем малыш, навряд ли ему будет понятно, почему мы с его мамой больше не вместе.

– Нет, навряд ли семилетнему малышу надо знать, что его папа вовсе не является его биологическим отцом. Сейчас так точно не надо.

Шереметев устало провёл ладонью по лицу и покивал. Конечно, он даже не представлял, как вообще у него язык повернётся, сказать Ванюшке такое.

– А ты как Лёве об этом сообщал?

– Здесь другая ситуация. И я всегда знал, что Лев – не мой сын.

Антон ничего не успел ответить Ерохину, потому что после слов дяди дверь в кабинет приоткрылась и внутрь заглянула Виктория, уточняя, можно ли войти.

Шереметев резко обернулся на её голос, он полночи думал о ней, в какой-то момент ему уже подумалось, что он обознался, что Вика не могла быть той беременной девушкой, но сходство, конечно, было колоссальным. Искушение расспросить дядю о Вике подробнее было огромным. Он сразу заметил, что отношения между ними двумя были какими-то странными. Ерохин не походил на любящего свёкра, да и Виктории было далеко до прилежной невестки.

– А, Виктория, заходи.

– Простите, не знала, что вы заняты. Я позже загляну.

– Я же сказал, – с нажимом произнёс Ерохин, – что выходить не обязательно. Антоша мой племянник, он ведь не может быть лишним в моём же доме, верно?

Их взгляды задержались друг на друге, потом Вика переключила внимание на Антона.

– Конечно, верно.

Она устало вздохнула, вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и встала рядом со столом Романа Сергеевича. На ней было лёгкое белое платье с вырезом-каре, от которого Антон не мог отвести глаз.

– Я ещё не говорил, что Виктория – моя муза.

– Нет.

– Самая элегантная, сама породистая, самая уникальная из всех девушек. Я люблю играть роль её свёкра-босса перед друзьями.

Шереметьев усмехнулся и долгим взглядом посмотрел на Вику.

– Ты модель?

Первый раз с момента их вчерашней встречи он обратился к ней напрямую.

Вика сфокусировала всё своё внимание на гладкой поверхности стола, смахивая невидимые глазу пылинки.

– Ты удивлён?

– Нет.

Между ними скапливалось напряжение, Антон лишь надеялся, что дядя его не заметит.

– Через пару месяцев у нас конкурс в Париже, Виктория сейчас много работает над нашей победой, – Роман Сергеевич хохотнул над собственным каламбуром.

– Я ни разу не видел её ни в одном журнале, – вставил Антон.

– И как часто ты листаешь модные журналы, племянник? Уверен, ты даже на страницу с гороскопом не заглядываешь, – Ерохин снова хмыкнул.

Виктория попыталась изобразить сладкую улыбочку на губах, но лицо будто одеревенело. Слава Богу Ерохину позвонили и он, сказав, что у него посетитель, вышел встречать гостя.

– Ни минуты покоя, – напевал он, удаляясь и оставляя Антона с Викой наедине.

Вика раздражённо прикусила губу, повисшее молчание было невыносимым, никто не решался заговорить первым. В конце концов, решив не быть размазней, она направилась к выходу из кабинета.

– Как твои дела?

Низкий чуть хриплый голос остановил её почти на пороге. Вика лишь крепче сжала пальцы вокруг дверной ручки.

– Прости?

– Ты понимаешь, о чём я.

Она обернулась и вопросительно подняла брови.

– Ну, так как твои дела?

Его раздражало её напускное равнодушие и удивление, словно она не понимала, о чём это он тут говорит. Шереметев никогда не позволял себя выставлять дураком, так что и в этот раз, не получив ответа на вопрос, заговорил ледяным остужающим голосом.