– Больше никогда не буду есть мясо, – бормотала она. – Самое ужасное мясо в моей жизни. Ненавижу говядину.

Когда Вика вернулась в столовую, Антон уже доел и наслаждался своей газировкой, несмотря на прочитанную ею лекцию.

– Прости, я просто… - Она пыталась придумать какую-то причину, чтобы отвертеться от еды, но поняла, что её тарелки на столе нет.

– Я сказал Алисе, что ты неважно себя чувствуешь.

– Спасибо, да, думаю, я что-то съела утром, и меня стошнило.

– А что ты ела утром? То есть… ты вообще ела утром?

Вика поморгала в нерешительности, а потом решила применить привычную отмазку, что ей надо позвонить.

– Прости, мне надо идти, сделать пару звонков.

Она не смотрела ему в глаза, отвернулась и даже сделала несколько шагов, прежде чем голос Антона ударил ей в спину.

– Знаешь, когда я был ребёнком, мама говорила, что я умею быть настойчивым.

Следом за голосом её настиг сам Шереметев. Вика шумно задышала, всё ещё не оборачиваясь, но сдвинуться с места он ей не дал, обнял за талию без лишних предупреждений.

– Если мне что-то было интересно, я всегда докапывался до истины, понимаешь?

– Что я должна понять? Что ты «прикопался» ко мне? Или у меня нет шансов?

У неё перехватило дыхание, Шереметев был слишком близко, он наклонился, почти касаясь губами её уха, пока шептал ей свои двусмысленные предупреждения. Он держал её за талию, и, боже, вот это новость: Вике не хотелось, чтобы он её отпускал. Внезапно для самой себя она поплыла от его близости. И сквозь дымку в голове ударило осознание, что ей бы хотелось, чтобы он её поцеловал. Антон как раз развернул её к себе и смотрел на губы. Она невольно оценила его рот: чувственный, с полной нижней губой. Этот рот говорил о том, что его хозяин умел целоваться и делал это наверняка хорошо и с удовольствием. Вика не могла думать о нём, как о крестнике Ерохина. Как о том, кто хранит её тайну. О том, кто в любой миг мог разрушить её жизнь одним неосторожным словом.

Боже, ей надо держать себя в руках. А то того и гляди сама набросится на него.

Антон тоже первых шагов не делал, лишь продолжал смотреть на неё. Вика вздохнула, провела по рукам, обхватившим её талию, и с усилием разжала их, чтобы снова убежать.

На этот раз Антон не стал её останавливать, но это вовсе не означало, что в другой раз он этого не сделает.

18. 17

У Романа Сергеевича Ерохина чуть ли не дым из ушей валил, пока он выхаживал взад-вперёд по залу для дефиле в агентстве. Телефон Виктории был выключен, она так и не вернулась после обеда. Ни Рита, ни Влад не могли с ней связаться. Дрянная сучка думала, что ей всё позволено? Что она может вот так запросто псу под хвост отправлять все его усилия? Он из-под земли её достанет и продемонстрирует, что будет с теми, кто его ослушается. А если урок не будет усвоен, поговорит с ней о вещах более ценных и важных. Она, видимо, успокоилась и забыла, чего стоило его покровительство и снисхождение. Так он ей напомнит.

– Сделай уже что-нибудь! Почему ты её не контролируешь? В конце концов, я плачу тебе зарплату и, заметь, довольно высокую!

Рита сняла очки и посмотрела на шефа спокойно, как удав.  В отличие от других, она не падала перед Ерохиным ниц. Собственно, благодаря деньгам своей семьи Рита не нуждалась и вообще могла бы у Романа не работать, но ей нравилось то, что она делала.

– Вы могли бы не нервничать понапрасну, а просто поинтересоваться у Вики, почему она не пришла на работу? Может, у неё что-то серьёзное? Может, ей помощь нужна?

Ерохин, прищурившись, зыркнул на Риту. Ох, сказал бы он этой блондинке, куда она может засунуть свои советы. Сказал бы… если бы не знал, чьей дочерью она является, и чем чреваты бездумные выпады в этом бизнесе.