Окка вообще была акулой. Известной за пределами прайда. Участвовала в май-схватках и в других городах. Палец в рот не клади – отгрызет с рукой.

Одна Веда из троицы не была боевиком. Хотя талантов как у Вергуса, и по спиральной лестнице не отставала от подруг. Но ее всегда тащили чуть ли не силком. Ну не тянуло девушку на май-драки, хоть тресни! Ей бы что-нибудь более мирное… водой бурдюки наполнить в пустыне, или тушу заморозить. Но воды хватало и в баклагах у караванщиков, а туши замечательно хранились в ледниках. «Выходи замуж за фермера! – потешались над ее миролюбием подруги. – Землю рыхлить сосульками! И поливать не надо!» «Или языки морозить, всяким язвам…» – не обижалась девушка.

Девчонки замечательные, но Лан чувствовал себя неуютно. Не привык еще к девичьему окружению, всю жизнь больше с парнями. Олав не лез. Вдруг стал на удивление ненавязчив, и в последние дни вообще сторонился. Однако это заметил не только мальчишка.

– Почему ты так ненавидишь брата? – неожиданно спросила Веда, когда остались вдвоем, и почти подошли к дому.

– Я? – опешил Лан. – С чего ты взяла?

– У вас же связь, забыла? – напомнила сестра. – Он чувствует от тебя неприязнь, Лань. Каждый раз, снова и снова. Неужели совсем не нравится?

Лан вздохнул. Вот как объяснить девчонке, что он не девчонка?

– Нравится, – сказал просто. – Но как друг, понимаешь? Мне… – снова вздохнул. – Невыносимо иметь жениха. Быть его невестой. Понимаешь?

Цок-цок, сапоги по брусчатке. В джодпурах нет карманов, и первое время не знал, куда сунуть руки. Пришлось привыкать к легкой отмашке. И прутики-руки почему-то сами все чаще прижимаются локтями внутрь, а не наружу. Может, потому как задница тяжелеет? На шее яркая косынка. Веда повязала, дабы придать образу более элегантно-законченный вид. А то ходит, аки рыль, будто на охоту собралась. Только лошади не хватает. И арбалета. Или ружья.

Веда отвернулась. Обиделась за брата. У них все легко. Эх, никогда не понять девчонкам парней…

Дома их ждали. Лорд Гвендин Дарр, который уже два раза просил называть его дядей Гвеном, но язык у мальчишки каждый раз умирал и выбрасывал белый флаг… и тетя Роза. Усадили мальчишку на диван в холле, и расположились по бокам:

– Есть разговор.

Да ну? Не может быть!

– Послезавтра мы выезжаем в Старбог, – начал глава. – На выпуск академий. Слышала?

Лан кивнул, молча ожидая продолжения. Он-то здесь при чем?

– Хочешь поехать с нами? – встряла тетя Роза, как всегда, не любительница долгих предисловий. – В королевском кафедральном соборе Вергуса самые тонкие омнусы на всем побережье! Хочешь узнать точно, есть ли у тебя дар?

Мальчишка затаил дыхание. Хочет ли он? Да он мечтал об этом всю жизнь! Молился Вергусу, раздирал в кровь руки! Они думают, он мало слышал издевок за свою жизнь? Думают, ему легко наблюдать, как Олав, Веда, Окка, Мия швыряются магией, аки боги? Он один среди всех ноль! Что раньше, что здесь. Всегда был ниже всех. Пустышка. Олав обещал, что даже если чуть моргнет…

Но в ответ просто кивнул.

– Тогда один нюанс, Лань, – вздохнула тетя Роза, глядя с сочувствием. – Тебе придется одеть платье. Выглядеть, как девушка. В столице не принято относиться с пренебрежением к этикету. Не поймут. Сочтут за дерзость.

Мальчишка помолчал, размышляя. Бьет? Сильно? Неприятно, конечно… даже в коей мере противно… Но он уже который день не парень. К нему давно все относятся, как к девчонке. Обращаются в женском роде. Он пытается увиливать, отвечать так, чтобы не затрагивался род, но… Кому до этого дело?

Выдержит. Уже был в платье. А тогда было хуже. От пары дней не умрет.