– Сегодня суббота, и в институт не надо, – наконец-то подала голос сидящая рядом девчонка, ядовитой улыбочкой одарив меня в ответ. – А зовут меня Елена, – и стянула очки с носа.

– Ага, понял. Ленка, значит, суббота, и в институт не надо. Спасибо за информацию. Ну, что же, жаль тогда, что суббота.

– Не Ленка, а Елена, – поправила вредная пигалица, которая уже стала меня немного раздражать. Кроме того, от активных разговоров и осторожных, но все же движений, стала еще сильнее болеть голова, и я поморщился.

– Лена, Елена – не одно ли и то же? Или у тебя мания величия? Вроде молоденькая еще для Елены. Тебе лет-то сколько? Надеюсь, совершеннолетняя?

– Ну, есть.

– Что есть? – тупо переспросил я.

– Есть восемнадцать, ну, и мания величия, – непринужденно ответила та, пожав узкими плечиками. – Кстати, поверь мне на слово, на то есть определенные основания.

– Да? Тогда ладно, пропустим эту тему, – у меня действительно не было ни сил, ни желания углубляться в мир ее тараканов. – И кто ты такая, Елена, и что делаешь в моей квартире, позволь поинтересоваться? Хотя, что делаешь – это, как раз, понятно. Очевидно, я вчера привел тебя из бара, – под ее поощряющим взглядом начал я свои рассуждения, – ну и мы, как предполагаю, немного покувыркались в постельке. Тебе, надеюсь, все понравилось, раз уходить не собираешься. Но если что не так, то извини, сама видишь, что я вчера был не совсем в форме.

Девушка с интересом выслушала меня, затем произнесла:

– Не-а.

– Что не-а? – передразнил я ее. – Говори, пожалуйста, яснее. В школе плохо училась, что ли? Не понравилось, или не простишь, или не уйдешь?

– Мы не кувыркались с тобой в постельке, – пояснила та.

– Тем более, – обрадовался я, – тем более, и слава Богу, моя родная, – даже головная боль немного уменьшилась.

Хоть одна хорошая новость сегодня утром.

– Тогда большое спасибо за то, что доставила меня домой, спасибо за сок, – я указал глазами на пустой стакан, – и за заботу, ну, и так далее и тому подобное. Короче, ты сама все поняла. Никто никому ничего не должен, а мы взрослые самостоятельные люди, которые живут в отдельных квартирах, домах, – я с сомнением бросил взгляд на фигурку напротив, одетую в простые голубые джинсы и серую, похоже, не очень дорогую кофточку, и, протянув по слогам, добавил, – об-ще-жи-ти-ях.

Я удовлетворенно замолчал после такой длинной речи, выжидающе глядя на девчонку. Она тоже молчала, поблескивая стеклами очков.

Пауза затянулась. Первым опять не выдержал я.

– Блин, ну и чего тогда сидим и дяде не отвечаем? Вот тормоз! Взяла ноги в руки и вперед к себе домой, к родителям и подружкам, давай- давай, не задерживай.

– Я не тормоз, я бог, – насмешливо фыркнув, заявила та, закидывая ногу за ногу и не думая сдвинуться с места. – И никуда отсюда идти не собираюсь. У меня к тебе дело.

Я уставился на ногу в белом носочке, качавшуюся у меня перед носом.

– Богиня, – поправил я ее на автомате. – Что, не поняла? Если девочка, то значит, богиня. Хотя – с трудом, как старый дед, осторожно неся голову, я сел на кровати, критически оглядывая девушку, сидящую напротив, – до богини, ты уж меня извини за правду, как-то не дотягиваешь. Маленькая, вредная, на воробья похожа. Мне кажется, что ты себя переоценила.

– Я бог, – продолжала упрямиться та, – и попробую сейчас все тебе доказать. Но сначала, считаю, надо избавиться от головной боли, в противном случае с тобой невозможно будет разговаривать. Ты и так не выглядишь слишком умным, а когда болит голова с похмелья, то извини, совсем тупой.

– Сама тупая, – попробовал вяло огрызнуться я, – сидит у меня дома, неизвестно что делает и еще обзывается.