– Может, оно и к лучшему… – пробормотала Мирта, как бы невзначай поправляя ниспадающую из причёски прядь, прикрывая ей злополучный шрам.

Не было ничего удивительного в том, что Истанамария печётся о таких мелочах. Статус, авторитет, влияние – по мнению Мирты, Иса ценила больше всего. Девушка прекрасно понимала, почему роковая мадам пригласила на торжество и её – как аксессуар для своего драгоценного протеже. Иметь с ним какие-либо отношения, кроме деловых, Истанамарии не позволял всё тот же статус. А слухов о них двоих ходило много ещё тогда, когда Мирта заканчивала школу. Со временем они поутихли, находились для грязных сплетен и другие жертвы, но сейчас могли накатить новой волной, что самой Истанамарии вряд ли сыграло бы на руку.

Мероприятие проходило в роскошном особняке за пределами города, принадлежащему мэру. Все должности в верховенстве власти как страны, так и на местах, как правило, передавались по наследству, в исключительных случаях – при отсутствии родственников – место могло достаться родственнику управленца из соседнего города. Никаких выборных вариантов не существовало, так как низшие слои населения считались в этом вопросе не компетентными.

Четырёхэтажный помпезный особняк передавался по наследству в семье Мейер уже ни одно поколение, выступая символом твёрдости их власти, а также являлся приданым для будущего мужа Истанамарии. Охочих до подобного приданого, да и за руку первой красавицы столицы, было нескончаемое множество, но все их потуги разбивались об строптивый характер Исы, словно волны об утёс.

Сегодня входные металлические ворота были распахнуты настежь, однако, дежурившая около них стража на всякий случай проверила документы гостей прежде, чем пустить их внутрь. Мирта на мгновение остановилась, обомлев от того, что открылось её взору за ними – изысканный прекрасный сад, с большим количеством всевозможных цветов, ухоженными дорожками и лужайками, ровными стволами «свечей» уходящих к небу кипарисов, выглядел, как будто бы с картинки из другого мира, настолько много здесь было зелени и красок, относительно коричневой узкоулочковой Киерши.

– Знаю, о чём ты думаешь, – тихо сказал Десмир, – Я тоже об этом подумал, впервые побывав здесь. И от истины это не так далеко, моя милая Мирта… Мы из другого мира. По крайней мере, пока что. И, к слову, вот эти странные деревья, называемые кипарисами, до прилёта сюда Незримых, на Соренрере не росли. Древние ботаники были весьма кропотливы, вряд ли они упустили бы в своих трудах такое необычное создание природы.

Грустно улыбнувшись ему в ответ и вновь раскрасневшись от того, что от мастера ничего не скроешь, Мирта продолжила с интересом рассматривать благоухающий сад, наполненный ароматом свежести, жужжанием насекомых и переливчатым пением птиц. Честно признаться, она с радостью осталась бы здесь, если бы Десмир согласился, а не пошла на пышный приём, где непременно будет чужой.

Неширокая дорожка, мощёная крупной мозаичной брусчаткой, выводила к небольшой площадке перед особняком, на которой расположились пара хозяйских навортисов последней модели. Навортисы гостей оставались за воротами, где площадка для них была намного больше – не удивительно, что каждый, кто приходил сюда, как гость, имел свой личный летательный аппарат.

Поражавший своей вычурностью и монументальностью особняк приветливо поблёскивал на сгибах конструкции бронзой, а в больших окнах, несмотря на солнечный день, были заметны крупные лампы в вязях тяжёлых люстр. К широкому крыльцу, на которое опиралось восемь округлых колонн, в свою очередь поддерживающих огромный массивный балкон на втором этаже, вели четыре каменные ступени с витиеватыми вензелями перилл, обрамляющих их. От такого строения веяло аристократичной стариной, от самого основательного фундамента до покатой четырёхскатной крыши, блестящей на солнце всё той же бронзой ярче золота.