Сидит напротив. Серьезный. Возмужавший. Красивый… Боже, какой красивый! 

Посмотри же на меня! Посмотри! Это же я! Ты помнишь? Помнишь меня?

А он, спокойно здороваясь со всеми, знакомясь, перевел взгляд на меня, и…

Все.                                                                                                                                                             

Ни одной искры узнавания. Вообще.                                                                               

Взгляд на мне задержался, конечно, но не на лице. Нет. Скользнул ниже, к груди, обтянутой строгой мужской рубашкой. 

После родов и кормления я раздалась. И мало что указывало на тонкую девочку, которую он, наверно, мог помнить. 

Да он и не помнил , скорее всего…            

Такой боли, как в тот момент, когда поняла, что мой первый мужчина вообще не узнает меня…

Никогда не испытывала.                                                                                                       

Даже, когда рожала его сына.                                                                                               

Я , уже понимая, что меня не помнят, не узнают, все же не могла остановиться, не могла оторвать от него глаз. 

Пытаясь разглядеть… То, что видела раньше.

Того, кем он был раньше.                                                                                                             

И не могла.                                                                                                                      

Не видела.                                                                                                                        

В этом холеном мужчине  ничего не указывало больше на того смелого парня, что вытащил меня из горящего дома десять лет назад.  А потом вернулся обратно. Спасать погибающих в огне людей. 

Он сильно обгорел тогда, и я, не в силах оставить его, прекратить думать о нем, устроилась работать санитаркой в районную больницу, где он лежал. 

У меня были три курса медколледжа. Взяли с удовольствием. Даже жильем временным обеспечили, потому что моё сгорело. 

Я работала посменно с больнице, успевала учиться в колледже, безбожно пропуская пары, а еще бегала по инстанциям, собирая справки для восстановления документов. 

И в любую свободную минуту забегала к нему. Моему герою. Моему ангелу-хранителю. 

Его звали Петр Алексеев.                                                                                                                     

Забавно, что, зная фамилию хозяина «Мед-Эксп», мне даже в голову не пришло связать их. Ну мало ли Алексеевых в России? Больше , чем Ивановых, однозначно. 

Сейчас, спустя десять лет, я не могу сказать, что это было. Что мной двигало? Благодарность? Любовь? Восхищение? Может,  все вместе? 

Наверно, все вместе.                                                                                                             

Неважно.                                                                                                                                           

Важно только то, что я с ума сходила. Смотрела, не могла насмотреться. У него было сильно обожжено лицо, но я не видела ожогов. Не видела струпьев на губах, не видела воспаленной розовой кожи на щеках и лбу. Нет. Он был красивый. Он был невероятно, нереально, просто до боли физической красивый!

Удивительно, как этого не видели другие? 

Как этого не видела его девушка? Бывшая. 

Она не смогла даже поцеловать его. 

Я смогла.