– Попрыгаем, – сказала Катя, и первая стала прыгать на месте. Дети запрыгали за ней. – Коля, подтяни лямки.

Мальчик десяти лет с лицом полным веснушек, без споров подтянул лямки на рюкзаке и баллоне с кислородом. Ему, как и Зауру, не нравилось, что ими руководит девчонка, пускай она и старше и сумела спасти их, когда детей накрыл патруль военных. Никто не спрашивал, почему в них стреляют взрослые, дети с рождения умели не задавать глупых вопросов.

– Мы его боимся, – прошептали малыши, сбившись в кучу и пугливо, но с любопытством, смотря на робота.

– Не бойтесь, он хороший. Роботы добрые, – ответила Катя и в подтверждении своих слов подошла к дрону и протянула руку к его манипулятору. Дрон с незаметным усилием пожал ей руку.

– Ух-ты! Круть! – в восхищении выдохнули мальчишки, испугавшиеся в первый момент за Катю.

– Подойдите, он не кусается.

Мальчишки смело подошли, но по бледным лицам было видно, что они очень боятся. Робот похлопал по-дружески их по плечу и слабо мигнул прожектором, чтобы не ослепить. Первым протянул руку Заур, и робот пожал. Коля спешно протянул свою руку, исчерченную белыми шрамами. Все пальцы и ладони были изрезаны, давно, мальчик уже и не помнил этого. Малыши засмеялись, но подойти к роботу не решились. Дрон выполнил два несложных кульбита, и дети засмеялись громче, прогоняя от себя тяжелый страх.

– Нам пора, а то засветло не успеем, – Катя топнула левой ногой, и дети встали за ней в шеренгу.

Дрон полетел вперед и вскоре скрылся в глубине развалин, бывших когда-то жилым районом «Семицветик». Город гордился новым районом, удачно вписавшимся в Северо-западный округ, не тревожа сердца ревнителей архитектурного ансамбля старого города. Не очень высокие монолитные дома с кирпичными фасадами, каждый дом имел свою высоту и лицо, не затмевая, но и не сливаясь с остальными. Самым высоким был центральный дом, образовавший бетонное кольцо, с высоты двенадцати этажей он смотрел за друзьями, отходившими от него лучами разноцветных лепестков. Всю красоту жилого комплекса можно было увидеть только с высоты птичьего полета, и застройщик организовывал для новых жильцов экскурсии на вертолете, огромные фотографии на полстены, снятые прекрасно, восхищали, но они не могли тягаться с живым полетом в любую погоду. Во внутреннем дворе главного дома бил фонтан, на каждом свободном участке росли фруктовые деревья, туи, кустарники с яркими цветами, было множество дорожек, площадок для всех возрастов, и ни одной машины. Вход в комплекс был свободным, и дети соседних кварталов приходили сюда играть, устраивались чемпионаты среди улиц и домов по футболу, волейболу и баскетболу. Вокруг фонтана устраивали по праздникам дискотеки, а на глухой стене одного из домов летом рисовали светом и лазером удивительные картины из будущего. И этого больше нет, как и всего, что окружало это сказочное место. Пожившие вспоминали часто «Семицветик», кто с радостью, кто с завистью. Не имея ничего, потеряв за войну все, эти люди до сих пор радовались, что те, кто наворовал, потеряли свои дома, машины, счета в банках и сдохли. Это были бесконечные разговоры и споры, кто пострадал больше, а кто пострадал поделом. И логика таких поживших была проста, как вареная колбаса из червей и маринованных тараканов – ничего и так не было, значит, ничего и не потерял, а вот они потеряли все! Ничего больше не напоминало о прошлом, остались груды оплавленного бетона, дыра в том месте, где был фонтан. В этой воронке от ракеты скапливалась вода, и родился сам собой грязно-свинцовый пруд, в котором не было ни одного признака жизни, вода была мертва, и можно было не брать проб в поисках микроорганизмов или пытаться увидеть в тяжелой мутной воде движение быстрых жуков, которые живут даже в шламовых прудах с буровым раствором, создавая новое звено эволюции.