Вернулся во двор Фёдора, встретился с недовольным красавцем-петухом Авундием — имя ему поведала Даша — нацелился на турник. Не могло такого быть, чтобы в доме Фёдора турника не нашлось. Отыскал, оторвался там по полной, дав разгуляться кровушке. Ух, хорошо! Каждая мышца в теле ожила, окрепла, налилась. Скинул футболку, глубоко дыша, подхватил ведро у колодца, полное воды, вылил на себя одним махом студёную, аж до костей пробрало. Благодать-то какая!

Не успел опомниться, как почувствовал увесистый подзатыльник, такая тяжёлая рука только одному человеку могла принадлежать, Фёдору.

— Ты чего тут устроил? — выдал брат, ткнув в Игната большим махровым полотенцем. — Перед кем красуешься?

— Чего? — не понял Игнат.

Не к Полине же приревновал брат? Женщина она бесспорно красивая, только ерунда же, чистой воды ерунда. Жена брата — запрет по всем статьям: по совести, традициям, религии. Да и глупо это, Игнат производит впечатление на женщин, только зачем Полине на чужой огород поглядывать, когда на своём настоящий богатырь имеется. Рядом с Фёдором Игнат — так, недоросль кривобокий, а не мужик.

— Ты ещё в исподнем кочевряжиться начни. — Фёдор покосился на окно кухни, как раз у стола, где Маша и Даша лепили рогалики с ватрушками.

— Твою мать, — опомнился Игнат.

Давно он дома не был, а ведь и правда, не принято у них полуголым ходить. Сколько себя помнил Игнат, ни разу в доме в таком виде отца перед дочерьми не видел, а они в миру жили, телесами удивить сложно. Что говорить про задний двор Фёдора, который за тем в Кандалы и уехал, чтобы к истокам вернуться.

— Не матерись, — добавил Фёдор, повторно приложив от всей души: — Хочешь заниматься — занимайся. Рубаху льняную надень и вперёд. Нечего в девчонках интерес лишний будить. Понял?

— Понял, понял. Прости, не подумал, — повинился Игнат.

— Да я понимаю, с непривычки, — растянулся в улыбке Фёдор. — Ух, и рад же я тебя видеть! Какой вымахал! А был-то, соплей перешибёшь.

— Не все богатырями рождаются, — добродушно ответил Игнат.

— Богатырям в разведке делать нечего, там дрыщи нужны, как псы одичавшие: выносливые, хитрые и злые.

Опыт у Фёдора был, по выслуге лет меньше, чем у Игната, а по содержанию — не приведи Бог.

Затем завтракали. Сытно, вкусно, по-домашнему. Полина — отличная хозяйка, хлопотунья. Весь дом, большой огород, домашняя живность — на ней, забота о детях, муже. Фёдор уходил с рассветом, возвращался не раньше восьми вечера. Сегодня, видно, исключение.

— Куда столько сдобы, Полюшка? — спросил, не пряча улыбку, Фёдор. Глянул на жену ласково.

— К Бархановым семьёй вечером пригласили, — улыбнулась в ответ Поля.

В ответ Маша с Дашей прыснули, смешно стало малявкам, старшей немного волнительно. Зачем приехал Игнат, не понимал только Максим, остальные знали, включая половину села. Вечером предстоит не сватовство, нет, но лично познакомиться молодым лучше в «официальной обстановке». Родителей с обеих сторон уважат, самим потом проще будет. Не для гулянок присмотрели друг друга, для жизни, от соблюдений приличия, негласных традиций всем только лучше станет.

— Я там сделал, пап, посмотришь? — подал голос молчаливый Алексей.

Телосложением Лёша пошёл в отца, ещё растёт, а уже — косая сажень в плечах, рост на зависть многим мужикам. Лицом в мать: аккуратные черты, дымчато-серые глаза с пушистыми ресницами. В детстве над Лёшей шутили, что на девчонку похож, сейчас мягкость постепенно уходила из облика, проявлялись мужские черты. Вот характером неизвестно в кого.

Полина известная хохотушка, Фёдор как-то признался, что залип на Полю, когда услышал, как она смеялась: сначала заливисто, громко, как колокольчик, а после перешла на визг, чисто свинья, с похрюкиванием.