Так прошло несколько лет. На природе ему стало лучше, а может, дело было в Лоре, – по его губам пробегает усмешка, – но приступы становились все слабее и реже, и, в конце концов, Даниэль решил, что болезнь ушла. Он тут же сообщил об этом родителям – он любил их и очень скучал. Он надеялся, что таким – здоровым и совершенно нормальным юношей – он снова будет достоин фамилии Манфилдов. Он не понимал, что любовь родителей должна быть безусловной, что он не должен пытаться ее заслужить, что не должно быть ничего сильнее любви к своему ребенку – не важно, здоровому или больному.

Родители обрадовались, когда узнали, что Даниэль исцелился. Он был единственным ребенком в семье, и ему тут же напомнили, что он – надежда на продолжение рода, поэтому должен как можно скорее жениться. Разумеется, на девушке, равной ему по происхождению и богатству. Они с Лорой уже были влюблены друг в друга, но понимали, что не смогут быть вместе. Даниэль знал, что у него есть долг перед родом, перед семьей, и рано или поздно им придется расстаться, поэтому он не сопротивлялся, когда родители увезли его в столицу.

И все же вначале Даниэль наотрез отказывался знакомиться с «подходящими» девушками. Родители поняли, что давить бесполезно, и позволили ему не торопиться и самому выбрать невесту. С единственным условием: она должна быть из высшей знати.

Даниэль долго страдал от разлуки. И Лора страдала. Но время шло, и воспоминания о первой любви становились все слабее.

Даниэль прожил в столице шесть лет, и за это время у него не было ни одного припадка. Родители были счастливы. Он тоже – молодой, красивый, обеспеченный, он наслаждался жизнью. И, конечно, через некоторое время стал обращать внимание на женщин. А потом и выбрал невесту.

Ей стала Изольда Шенбурн. Такая же молодая, красивая, из старинного рода. Родители были в восторге. Влюбленный Даниэль был счастлив, когда его предложение приняли. Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Но все перечеркнул приступ, который случился прямо во время его визита к невесте. Она не смогла вынести такого зрелища и в ужасе прогнала Даниэля. Слух о его болезни быстро распространился по городу, и Даниэль – отвергнутый, униженный, изгнанный из высшего света, – решил вернуться в Андерленд. И встретил там свою первую любовь.

Они стали встречаться, как раньше. Подолгу гуляли по лесу, ходили к скале и сидели на самой вершине – Лора писала картины, а Даниэль играл на скрипке.

Сложно сказать, отчего, но болезнь прогрессировала. Люди и раньше сторонились Даниэля, а теперь стали откровенно бояться и избегать. Соседи не навещали его и не принимали у себя. До Андерленда дошли слухи о причине его возвращения – конечно, раздутые до невероятных размеров. Несмотря на хорошую оплату, прислуга отказывалась работать в поместье. Даниэль стал изгоем.

Последней каплей стал случай, который произошел прямо в поместье. Наняли новую служанку, совсем молодую девушку. У нее была безвыходная ситуация: ей были очень нужны деньги, но она безумно боялась Сумасшедшего, – так за спиной называли Даниэля в Андерленде, – и всеми способами избегала его. Однажды они случайно столкнулись в полутемном коридоре рядом с кухней: Даниэль шел ужинать, а девушка несла стопку чистых тарелок. У Даниэля начались судороги. Последнее, что он помнил, – это искаженное от ужаса лицо девушки, ее большие испуганные глаза, руки, которыми она пыталась заглушить крик, разбросанные по полу осколки тарелок. Такое же лицо было у Изольды. Такое же лицо будет у каждого, кто увидит его в момент приступа.

Когда Даниэль пришел в себя, он принял решение. Он устал от постоянного страха и отвращения, которые читал в глазах окружающих. Он не видел другого выхода и решил уйти от людей, хотя бы на время, чтобы понять, как жить дальше. Лес, который Даниэль так любил, показался ему подходящим убежищем. К тому же, он не хотел уезжать далеко от поместья, чтобы в случае необходимости вернуться за едой и деньгами.