Мейсон развернулся, радуясь тому, что можно переключиться на выполнение простой задачи и отпихнуть от себя этот ужас. Он зашагал вверх по наклонному полу. Микки попятился, не в силах отвести взгляд от крупного покойника в зеленом комбинезоне и с окровавленной головой.

Мейсон вытащил из хранилища тяжелый рулон брезента и отнес в кабину, механически переставляя ноги. Он пытался выключить мозг, чтобы не думать о происходящем, пока не уляжется первоначальный шок.

Вместе с Микки они неловкими движениями развернули брезент, и плотная блестящая ткань плавно опустилась на трупы. Она прикрыла головы, туловища, а также выставленную вверх, словно копье, руку.

Мейсон вздрогнул и отвернулся. Он заковылял к креслу пилота и рухнул в него. Посмотрел на свои вытянутые ноги в тяжелых ботинках. Ущипнул себя за икру и почти с облегчением почувствовал боль.

– Отойди от них! – услышал он голос Росса. – Я сказал, отойди!

Он оглянулся и увидел, как Росс вцепился в Картера, присевшего над трупами. Мейсон ухватил Микки за руку и потащил наверх.

– Мы все мертвы, – глухо проговорил Микки. – Это мы там, на полу. Мы все мертвы.

Росс затолкал его голову в разбитый иллюминатор и заставил выглянуть наружу.

– Вот он, наш корабль, – сказал капитан. – На том же месте, где мы его оставили. А этот – не наш. И эти тела… не могут быть нашими, – закончил он слабым голосом.

Для такого рассудительного человека собственные слова прозвучали не слишком убедительно. Он дернул кадыком и упрямо выпятил нижнюю губу, не желая уступать этой загадке. Росс не любил загадок. Он предпочитал решения и действия. Сейчас он жаждал действий.

– Вы же видели себя на полу, – сказал Мейсон. – Хотите сказать, что это не вы?

– Именно это я и хочу сказать, – ощетинился Росс. – Это кажется безумием, но у всего есть объяснение.

Он ударил кулаком в свой мощный бицепс и поморщился:

– Вот он я. И я настоящий. – Росс сверкнул глазами, словно ожидая возражений. – Я живой.

Двое помощников растерянно смотрели на него.

– Я ничего не понимаю, – вяло произнес Микки и покачал головой.

Мейсон обмяк в кресле пилота. Он почти поверил, что прагматизм Росса вытащит их из этой передряги. Что его иммунитет к необъяснимому спасет экипаж. Он пытался думать сам, но проще было предоставить право решать капитану.

– Мы все мертвы, – повторил Микки.

– Не будь дураком! – закричал Росс. – Потрогай себя!

Мейсон гадал, как долго это будет продолжаться. Вот сейчас он проснется и увидит, что все сидят на своих обычных местах, и этот безумный сон больше никогда не повторится.

Но сон не заканчивался. Мейсон откинулся на спинку кресла, и она была настоящая. Со своего места он мог дотянуться до органов управления, и они тоже были настоящими. Это не сон, это реальность. Не нужно даже снова щипать себя.

– Может, галлюцинация? – безуспешно попытался он найти объяснение методом тыка.

– Все, с меня хватит, – заявил Росс.

Он прищурился и строго посмотрел на подчиненных. На его лице читалась уверенность. Мейсон ощутил что-то вроде надежды. Он попробовал догадаться, к какому выводу пришел Росс. Галлюцинация? Нет, исключено. Росс ни за что с этим не согласится. Микки тоже смотрел на Росса. Молчал, раскрыв рот. Он тоже нуждался в успокоительном объяснении.

– Складка времени, – сказал Росс.

Затянулась пауза.

– Что? – спросил Мейсон.

– Послушайте… – начал излагать свою гипотезу Росс.

Нет, это была не гипотеза, а теория, поскольку логика Росса не знала таких вещей, как сомнение. Он излагал только непреложные истины.

– Искажение пространства, – говорил Росс. – Время и пространство образуют единый континуум. Так?