– Разрешите нескромный вопрос, товарищ подполковник? – и после кивка головы Егор неожиданно спросил: – А сколько же вам лет, Марина Андреевна?

– Ну вы, майор, и нахал… Офицеру не пристало спрашивать возраст у женщины – это же неприлично! – с обидой в голосе возразила Марина Андреевна.

– Я же спрашиваю не у женщины, а у своего вышестоящего начальника, у подполковника Латышевой, с которой у нас совместно уже немало мегабайтокилометров пройдено и смертельно опасных моментов пережито. Спрашиваю я не прилюдно, а в приватной беседе с глазу на глаз. Да и не без умысла я спрашиваю, Марина Андреевна, – внешне спокойно аргументировал Егор, хотя его сердце чуть не выпрыгивало из груди.

– Если я скажу «двадцать пять», вы же не поверите. Мне, майор, тридцать два года, – ответила просто Марина Андреевна. – Теперь вы перестанете меня слушаться?

– Да, вне службы, наверное, перестану… – пошутил Егор. – Вы же всего-то на два года старше меня! А замужем вы были, Марина Андреевна?

– Была. Но рано овдовела. Поэтому сейчас «жената» на работе, на моем детище – Киберакадемии! Живу с мамой в загородном доме недалеко от Центра. У меня есть ребенок – сын Прохор десяти лет. Материально обеспечена, – глаза у Латышевой увлажнились, как будто разговор коснулся запретной темы. – Вот вам, майор, все мои исходные реквизиты для подачи заявления в клуб для тех, кому за тридцать.

– Ясно, товарищ подполковник! Значит, с личной жизнью у вас… «опять двадцать пять»!

– А с какой это стати вы, майор, начали интересоваться моей личной жизнью? Разве я давала вам повод?

– Было дело, Марина Андреевна! Ведь мы же с вами уже столько часов провели лежа рядышком… в соседних капсулах, что по долгу чести русского офицера я просто обязан на вас жениться!

– А поэтому я, майор Сабуров, тридцати лет от роду, из казаков, сбитый летчик-истребитель, инвалид, но прогрессивно идущий на поправку, неженатый, бездетный, живу один в двухкомнатной квартире вблизи Центра, материально обеспеченный! – Егор глубоко вздохнул, как перед боевым пике, – Я прошу вашей руки и предлагаю вам свою руку и сердце! Будьте моей женой, Марина Андреевна! – выпалил Егор одним махом заранее заготовленную речь и достал сафьяновую коробочку с бриллиантовым перстнем.

– А вашему сыну я хочу быть отцом, – добавил Егор забытую им от волнения фразу из заготовленной речи.

В этот момент «железная леди Марина», как ее величали в Центре, не смогла сдержать чувств и, прижавшись к груди Егора, расплакалась, как девчонка. А Егор, стоя на своих собственных ногах, покраснел не только от торжественности момента, но и от своих неимоверных усилий по поддержанию равновесия.

– Марина Андреевна! Можете сразу не отвечать, – успокаивал ее Егор. – Ведь вам же надо и сына спросить, и с матерью посоветоваться… Я буду ждать вашего ответа сколько хотите! Хоть до четверга…

– Егор, а как же любовь? – спросила Латышева сквозь слезы, но с хитринкой в глазах. – Ведь я точно знаю, что вы в душе неисправимый романтик…

– Любовь? Этим словом теперь, кажется, обозначают то, чем мужчины и женщины в разных сочетаниях занимаются в постели? Любовь, а-ля unisex? – попытался уточнить Егор. – Не-е-е, нет, Марина Андреевна… Я хочу на вас жениться не ради любви, а исключительно по расчету! Во-первых, вы мне уже давно нравитесь – именно такая строгая, но добрая и красивая женщина с глазами цвета моря, которую подчиненные несправедливо называют «железной леди Мариной». Во-вторых, я люблю детей и хочу иметь детей именно от вас, Марина Андреевна. Ведь у нас с вами должны получаться замечательные дети, не правда ли? А в-третьих, мне врачи «прописали жениться», ведь я уже почти здоров!