Но поди ж ты, в «растаможке» идёт бойкая торговля – а мой продавец качественных сумок скучает. Жалуется, что скоро вылетит в трубу.

– Это называется: наша покупательская безграмотность, – объясняет Светлана Ивановна. – Помнится, пришла ко мне восторженная подруга: «Хочу открыть семейное пельменное кафе! Мясо только деревенское, фарш будем класть щедро, лучку не жалеть. Тесто – нежное, тонкое: чтобы сквозь него газету можно было читать. Запрягу мужа, детей, внуков. Чужих людей на кухне не потерплю. Всё сами, всё как для себя. Домашние, душевные пельмени…».

– Ну и прогоришь в одночасье, – говорю. – Не дадут конкуренты твоему бизнесу развернуться. В лучшем случае – задушат, натравят разные инспекции, в худшем – пустят красного петуха. Да и люди хватают то, что дешевле, а не то, что качественней. Не созрело ещё население до душевных пельменей.

***

Говорят: один в поле не воин. А я знаю даму в возрасте: она на ать-два построила магазин кулинарии в новом районе. Не в том смысле построила, что из кирпича и бетона – а в том, что при её приближении кулинары и продавцы трепещут, впадают в тихую панику и вытягиваются в струнку.

Раньше покладистый, толерантный клиент в той «кулинарии» давился непропечёнными плюшками, чёрствыми пирожками с микроскопическими дозами сомнительной начинки, пересоленными салатами – и помалкивал в тряпочку, как принято.

Знакомая вплывала: она собою дородна и заполняла всё пространство. Вываливала из сумки на прилавок стряпню:

– Вот это хамно ешьте сами! Это пирожок?! – разламывала и демонстрировала продавцу и клиентам. – Это слойка?! Сутки изжогой мучилась после вашей слойки. Вот эта тухлятина – салат? А это – кура гриль?! Это жёваная бумага, а не кура гриль!

Голосина у неё оперный, что твой Шаляпин – на улице слышно. Продавцы готовы были под прилавок залезть. Сокрушались, что открыли точку рядом с домом, где жила привередливая дама. Молили Бога, чтобы она куда-нибудь съехала. Ну и – деваться некуда – потихоньку пришлось исправляться. Знакомая не скупилась на громогласную хвальбу:

– Вот это ничо пицца, ничо-о, почти съедобная! Не сравнить с домашней, конечно – но ещё не вечер, верно? Покажите-ка мне пекариху-умелицу! Молодец девка!..

Другой случай: одна бабуля купила мобильник с дефектом: дребезжал при разговоре. Продавцы встали в круговую оборону: блажит бабка, телефон исправный. Дошло до московского головного офиса. Оттуда на дорогой бумаге, в дорогом конверте, за барственно размашистой подписью, пришёл ответ: сложная техника обмену и возврату не подлежит. Пускай клиент заказывает экспертизу за свой счёт.

Ага, на пенсию в девять тысяч. Да и кто поручится за объективность экспертов? С сильным не дерись, с богатым не судись.

И тогда бабуля взяла упёртых торговцев измором. Каждое утро являлась в магазин как на работу, с раскладным стульчиком. Садилась у входа и заводила волынку: «Обменяйте мне негодный телефон. Обменяйте мне негодный телефон. Обменяйте мне негодный…».

Сотрудники звонили в полицию – там их подняли на смех. Молодые парни-продавцы пробовали взять бабку под белы рученьки и вывести – но самим стало противно и стыдно, да и клиенты возмутились. Что поделать, обменяли бабуле телефон.

А вы говорите: один в поле не воин.

***

Приходилось ли вам наблюдать подобный типаж в магазинах, на вокзалах у касс, чаще в больницах? В природе встречается всё реже: вымирающий вид. А в прежние времена непременно обнаруживался в очередях – и пугал, смешил и отвращал нас, детей.

Высохший как доска, жёлчный старик, иногда с одинокой орденской планкой на замшелом пиджаке. Возмущался, стучал палкой, брызгая слюной выкрикивал: «Ах, сволочи! Мы за это кровь проливали?!». Трясся всем телом, дёргал головой… А вы думаете, борьба за порядок и справедливость прекрасна как Ален Делон и облачена в белые сияющие одежды?