Обходим территорию “Бразерса” с тыла и, когда достигаем сетчатого забора, нащупываю рукой навесной замок и открываю его. Здесь темно, почти ничего не видно, от этого ощущение присутствия Аси совсем рядом будоражит. Понимаю, что, если поцелую её сейчас снова, это закончится плохо, потому держу себя в руках. Она замужняя женщина, это нужно помнить. Помнить, чёрт возьми, а не планировать прислонить спиной к забору и брать страстно и яростно, точно конец света наступил.

– Только аккуратно иди, – прошу, распахивая воротца. – Тут может попасться всякий мусор под ногами. Лучше держись за меня, чтобы не упасть.

– Я неплохо в темноте вижу, спасибо, – бурчит и делает шаг вперёд.

Да только я не зря предупреждал: Ася цепляется каблуком и, теряя равновесие, начинает падать вперёд. Охает, когда я ловлю её в полёте и прижимаю к себе.

– Я же говорил…

– Говорил он… отпусти.

В её голосе нет протеста, лишь горечь. В темноте Асин образ кажется почти волшебным, и я касаюсь пальцами спинки носа, провожу вниз и дотрагиваюсь до губ. Не пытаюсь поцеловать, просто касаюсь, и в этом есть какое-то странное удовольствие, почти болезненное.

Всё-таки отпускаю, потому что не железный, но Ася сама берёт меня за руку, не желая, наверное, снова падать. На парковке лишь мой водитель – Артур – натирает ветошью и без того глянцевый бок моего мотоцикла.

– О, шеф, доброй ночи, – улыбается, не отрываясь от занятий.

– Артур, езжай домой, я сам за руль сяду.

– Значит, могу быть свободен? – Артур – бесхитростный малый и радости своей скрывать не умеет, потому сейчас стоит и улыбается, словно ему конструктор на Новый год подарили.

– Именно, отдыхай, приятель.

Артура не нужно просить дважды, потому убегает со скоростью света, по пути выкрикивая: “Шеф, ты – лучший!” Смеюсь его дурацкой выходке, а Ася хохочет.

– Вот это чудной товарищ.

– Тут вообще сплошь чудаки, так что я давно уже не удивляюсь. Но с другими мне скучно.

Ася молчит, когда открываю перед ней пассажирское сидение, хотя очень хочется, чтобы она села рядом. Но пусть так, лучше не пугать её лишний раз.

Когда оказываюсь в салоне и завожу мотор, ловлю задумчивый взгляд голубых глаз в зеркале, но Ася тут же отворачивается, словно я её на горячем застукал. Ха, пусть только попробует сказать, что я ей не нравлюсь. Но торопиться не будем, нужно ещё выяснить, что там за муж такой. И есть ли дети…

От мысли, что у неё может быть ребёнок, испытываю странные ощущения. Дети для меня – тема болезненная, но глушу в себе вспышку боли, потому что ни к чему это не приведёт. Прошлое нужно оставлять за спиной, лишь сохраняя в памяти хорошее.

– Куда едем?

Ася называет адрес и отворачивается к окну, а я выезжаю с парковки, прикидывая в уме, какими дорогами повезти её к дому, чтобы путь стал значительно длиннее.

Всё-таки я идиотка.

Эта мысль осталась единственной, вытеснив все остальные. Поглядываю украдкой на Викинга, на связанные на затылке волосы в хвост, и борюсь с желанием снять кожаную резинку и запустить в них пальцы. Интересно, какие они на ощупь? Никогда не общалась с мужчинами столь необычной наружности: татуировки, длинные волосы, бритые виски, борода. А ещё высокий рост и мощные плечи… но он мне нравится, как не нравился никто уже очень давно. Да, иногда я обращала внимание на симпатичных парней, но никогда сердце не билось в груди так часто. Я ведь верная жена, правильно?

Когда Викинг целовал меня, казалось, что Вселенная взорвалась искрами, сгорела дотла, но потом пришло осознание того, что так нельзя. Саша всё ещё мой муж, а для Виктора я, наверняка, просто развлечение на одну ночь. И как потом жить, зная, что никому ты, в сущности, в этой жизни и не нужна? Так, красивая кукла, не больше.