Карюк открыл глаза, рывком поднялся с подушек и повертел головой, разминая затекшую шею. Потом громко хлопнул в ладоши и тут же, словно только и ждал сигнала, в покоях возник старший булыкчи тудуна. Он бесшумно пересек комнату и в полупоклоне замер у топчана.

– Скажи-ка. – Обратился к нему Карюк, жестом разрешая разогнуться и даже сесть. Советник послушно опустился на ковёр, но голову не поднял. – А что эта… Ну, как её? дочь Эрнука.

– Племянница. – Поправил булыкчи, но Карюк раздражённо отмахнулся.

– Неважно. Что она?

– Говорят, несказанно хороша собой. – С готовностью отозвался советник, но тудун опять перебил его.

– Да плевать. Сколько ей?

Булыкчи замялся и развёл руками.

– Вроде, пятнадцать.

Тудун облегчённо вздохнул – законы предков позволяли знатным хазарам брать девочек в жёны именно с этих лет. Да и сама эта, как её там? Судя по всему, вполне созрела, коли к ней сватался этот, как его? А раз так, то Карюк будет бить врага – его же оружием. Ведь родство с хазарским тудуном, потомком Тормача, троюродным племянником кагана, посулит Эрнуку куда больше выгод, чем союз с Турумтаем, всего лишь патшой одного из племён.

– Начинай готовить сватов. – Постановил Карюк. – И завтра же, они должны быть у Эрнука.

– Эрнука? – Растерянно переспросил булыкчи.

– Да. Надо любой ценой привязать его к нам. И способа надежней, я не вижу. – Карюк заметил на лице советника тень сомнений, и решительно спросил. – Ну, чего?

– Да простит господин меня, недостойного, за дерзость, но… Привязать Эрнука? Да ещё так, женившись на дикарке? Зачем?

– Чтобы помешать эльтабару. – Терпеливо объяснил Карюк.

– Но он хочет всего лишь…

– Запомни, мой глупый друг. – Спокойно перебил Карюк. – Мы здесь хозяева лишь потому, что средь булгар до сих пор нет единства.

– Но караваны…

– Любой путь начинается с первого шага. Если сегодня они объединятся для защиты караванов, то завтра смогут сделать то же – против нас. Так что не спорь, мой мудрый советник. – Тудун снисходительно улыбнулся и откинулся на подушки. – Всё, займись делом. Не мешай мне думать.

Келен ае – октябрь.

Саулчан – сопляк, щенок

Кушка-ту – Лысая гора.

Куллер-утравы – остров озёр.

Глава девятая

Когда в светлеющем небе над лесом тонкой полоской прорезался краешек жёлтого диска, в промозглой тишине осеннего рассвета вдруг слаженным хором зазвенели сотни голосов. Это жрецы оповещали людей, что наступил первый день Келэн ае, и каждый, кто слышит этот древний как мир напев – женщина и мужчина, малый и старый, слабосильный калека и первый богатырь, последний нищий и главный богатей – все, как один должны поспешить к трём озерам на склоне в центре города, дабы отблагодарить богов за прошлое и попросить у них помощи в будущем.

На берегу среднего озера в загоне уже ждал почётной участи жертвенный бык. Вращая красными глазами, с трубным рёвом тряся головой и копытом взрывая землю, он носился вдоль жердяной ограды, из-за которой в него тыкали палкой или хлестали хворостиной по спине. Когда обрядовая песня смолка, отзвучав три раза, ворота открылись и разъяренный исполин устремился вперёд, мстить людям за неволю и униженья. Однако перед ним возник десяток конных храбрецов. Когда-то давно, во времена, от которых теперь остались только легенды, бесстрашный Аудан точно так же встал на пути ужасного Кепкея – могучего единорога в три человеческих роста, которого Шурале, дух засухи, голода и смерти, сотворил из своего медного клыка, чтоб уничтожить всё живое на земле. И теперь, много веков спустя, уже новые батыры повторяли тот великий подвиг, чтобы о нём никогда не забыли потомки спасённых людей.