Он как-то слышал, как друг его отца, мистер Уотсон, высокий, красивый мужчина солидного вида, носивший очки в чёрной оправе, который был довольно неплохим адвокатом, делился с отцом историей одного своего подзащитного. Тот, кажется, застрелил молодого парня, изнасиловавшего его дочь. Мистер Уотсон сказал тогда одну фразу, и Тео надолго её запомнил: «Чтобы сойти с ума, хватит всего лишь одного плохого дня». Тео считал, что она сейчас подходит ему как нельзя кстати. Он, кажется, действительно сошёл с ума.

– Чего замер?! – пробасил вдруг недовольный воспитатель, который не заметил состояния Тео и, думая, что мальчик идёт за ним, успел дойти до конца коридора.

Тео вздрогнул от звука его голоса, провёл пятернёй по волосам, убирая мешающие пряди, упавшие на глаза и, не моргая, посмотрел на воспитателя. Всем своим видом тот вызывал у мальчика чувство брезгливого отвращения. Тео было противно даже просто смотреть на него, чего уж говорить об остальном. Но, тем не менее он поплёлся за воспитателем. Сэм привёл паренька к кладовке. Позвякивая связкой ключей, он отпер дверь, и в нос Тео тут же ударил запах затхлости, пыли, давно не стираных вещей и старости. В комнате, прямо на грязном полу лежали старые, изъеденные молью, матрасы, подушки и постельное бельё, в которых наверняка жили клопы.

– Ты у нас будешь двенадцатым номером. Не стой столбом! – Сэм толкнул Тео в спину, да так, что тот чуть не упал. – Бери матрас, бельё, и иди за мной.

Тео смерил его презрительным взглядом, усилием воли подавляя в себе желание врезать кулаком по уродливому жирному лицу воспитателя. Он понимал, что этим скорее всего, нарвётся на неприятности и не увидит Габби, а он не сможет жить, если с ней что-то случится.

Мальчик прошёлся по кладовке и, водрузив себе на спину более-менее пригодные для использования вещи, слегка согнувшись под их тяжестью, двинулся за воспитателем. Этот урод наверняка весил как несколько Тео, вместе взятых, и мог бы и сам донести вещи. Но ему больше нравится, когда мучаются дети. Сраный мудак! Как же всё-таки хотелось его ударить. Выместить на нём всю ту злость, которая копилась в Тео и с каждой минутой приумножалась.

Они поднялись по шаткой скрипучей лестнице на третий этаж и зашагали по очередному пустынному коридору. Из закрытых дверей доносились взрослые и детские голоса. Кто-то грубо ругался, слышался детский плач. Тео, тянувший груду вещей, заметно отстал от бодро идущего вразвалочку Сэма. На мгновение мальчик остановился, желая передохнуть, спину ужасно ломило от давящей тяжести и хотелось просто плюнуть на всё, сбросить вещи и сбежать отсюда как можно дальше, чтобы не видеть уродливую рожу этого ублюдка, но он не мог. По крайней мере, пока.

Тео потёр рукой лоб. Он отчётливо понимал, что им с Габби нужно будет как-то выбраться отсюда, плевать, что там говорил Тайлер. Они с Габби не останутся в приюте, не будут ходить под началом мерзких воспитателей, слушать их приказы и смотреть, как других детей отправляют в рабство. Они выберутся, и он узнает, что за тварь заказала его отца. Он обязан узнать.

Тео напрягся, он ощутил вдруг на себе чей-то прожигающий внимательный взор. Мальчик немного повернул голову влево и встретился взглядом с насмешливыми блёклыми глазами. На подоконнике, у раскрытого окна, скрестив на груди жилистые руки, сидел неприятного вида крупный пацан. Он выглядел явно старше Тео. Отросшие соломенные волосы, падали на его близко посаженные глазки, щеку пересекал уродливый розовый шрам, а тонкие губы кривились в противной ухмылке. Он смотрел на Тео так пристально, что создавалось чувство, будто что он знает всю его подноготную.