Ричард даже не знал, что на такое можно ответить. Он раньше никогда всерьёз не задумывался о расовой дискриминации, хоть и был наслышан о жестокостях, творившихся в Эн-Си. И разве это справедливо? Ричард понимал, почему этот парад был так важен Билли и многим другим людям. Но всё-таки что-то неумолимо ему подсказывало, поход туда может оказаться даже хуже, чем их вчерашняя заварушка в клубе. «Ты просто трус Ричард, – подумал юноша – не ты ли всю свою жизнь мечтал о приключениях?» К тому же что о нём подумают Калеб и Эмма, если он так малодушно решит отказаться.

– Но, что будет на этом карнавале? И когда он будет? – спросила Эмма, с интересом смотря на Билли.

– Карнавал будет в последнее воскресенье следующего месяца. Всё начнётся на улице Сентфор, потом перекинется на улицу Келлергана, и дальше по Остборн Гроув, – молодой человек улыбнулся. – Будет очень жарко: карибская музыка, национальные костюмы, танцы.

Эмма кивнула, с тёплой улыбкой потянулась к Билли, взяв его ладони в свои.

– Мы все придём Билли.

– Притормози, Пташка-Кин-Дин, – произнёс вдруг Калеб более резким тоном, чем он хотел. Лицо его приняло суровый вид.

– Какого чёрта, Калеб? – Эмма недовольно скривилась, отчего на её лбу появилась хмурая морщинка. Она не понимала в чём дело. Калеб не ответил, схватил её за ладонь, потянув вон из беседки и на ходу крикнув Ричарду и Билли с Джеки:

– Мы сейчас вернёмся!

Они отошли поближе к теплицам, чтобы остальные точно не смогли услышать их разговор.

– И чё эт’ было? – выпалила Эмма. Вырвала свою руку из хватки Калеба, и, прищурившись, скрестила руки на груди, задрав подбородок, чтобы посмотреть прямо в его глаза.

– Эмма! – он покачал головой, с досадой смотря на неё, удивляясь, что она сама не догадалась, в чём была главная проблема. – Ты всерьёз хочешь туда пойти? Ты понимаешь, что там может случиться много всякой херни!

– Но нам нужно поддержать Билли! Он наш друг, мы не можем не пойти!

Калеб едва сдержался, чтобы не застонать. Какой же всё-таки упрямой была Эмма! Она была единственной девушкой, которая ему не поддавалась, и иногда, особенно в такие моменты, он очень об этом жалел.

– Да, – он кивнул, – и я пойду туда за нас двоих.

Лицо Эммы побагровело, казалось, ещё немного и у неё из ушей повалит пар. Она никогда никому не позволяла собой управлять, твёрдо зная, что ей нужно и как она будет поступать. И как бы она ни любила Калеба или отца, они не имеют права ей указывать, что делать.

– Ты не могёшь решать за меня идти мне туды’ или нет! – в глазах девушки сверкнул яростный блеск, а тон, с каким Эмма произнесла это, был настолько твёрдым, что Калебу пришлось отступить.

– Блядь! – выругался он, сняв очки, провёл рукой по лицу. Как же ему хотелось плюнуть на все условности и крепко привязать Эмму к кровати, пока весь праздник не кончится. Вот только не факт, что она и тогда не найдёт способ выбраться, а потом ещё обидится и откажется с ним разговаривать неделю. Он стал говорить мягче, надеясь хоть немного её урезонить. – Там правда может случиться всё что угодно. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось Пташка.

Потянувшись, он нежно погладил её по щеке. Он делал так всегда, когда она была расстроена. Лицо Эммы смягчилось, она внимательно посмотрела на него, а затем потянувшись, обняла, уткнувшись лицом в его плечо.

– Я знаю, – осторожно сказала она. – Я тоже люблю тебя, но дай мне решить самой.

Девушка отстранилась. Она в который раз подумала, что у неё было четверо родных братьев, но Калеб всё равно был ей ближе, чем они. Он понимал её намного лучше, знал множество её страхов и секретов, как и она его. Даже те, о которых он, возможно, и сам не догадывался. Вот и сейчас он тоже должен был её понять.