Удивительно, но юноша, в общем и целом понял, смысл сказанного, поэтому согласно моргнул глазами и улыбнулся.

– Глупый Вик, – проворчала целительница.

Когда очередь дошла до продолжения лечения, и амулет оторвался от груди, то первое, что ощутил Сомов, это не способность двигаться, а адская боль, которая взорвала спину. Он подскочил, борясь с желанием схватить амулет и немедленно прижать его обратно к телу, но лишь стиснул зубы и крепко зажмурился. Целительница придержала Виктора холодными пальцами за плечи и обеспокоенно спросила:

– Очень больно?

– Терпимо, – сквозь зубы процедил Сомов.

– Я знаю, что больно, но тебе обязательно нужно поесть, – целительница подвинула глиняную миску с корешками и зеленью, – Ты сильный мальчик, ты справишься.

Пока Виктор медленно поглощал целебный салат, женщина легкими касаниями смазала ему спину волшебной мазью, приятно охладившей и снявшей большую часть боли.

– Отобрали твою веревку, Ийсма, – грустно пошутил юноша, – Опять сандалии рваные.

– Глупости говоришь, – отмахнулась целительница, не оценив юмора, – Ты еле живой остался. Сейчас о здоровье надо думать, а не о сандалиях.

– Не глупости. Нет. Веревку надо. Много. Скоро.

– Глупый, глупый Вик! – рассердившись, повысила голос целительница, – Ложись! Тебе надо амулет.

– Не надо амулет, – твердо возразил Виктор, который больше ничем не хотел стеснять славную женщину, – Я пойду к себе. Спасибо тебе, Ийсма. Спасибо за все.

Он низко поклонился, как кланялся только хозяину и, пошатываясь, вышел за дверь. Добрался до своего места, осторожно опустился на четвереньки и с тихим стоном вытянулся на животе. В этот день Сомова еще не трогали, но уже наутро вместе с остальными погнали на работу. Раб должен работать. Благодаря целительнице боль в спине окончательно отпустила через неделю, оставив как напоминание о себе толстые уродливые шрамы. С рабами, что его выдали, Виктор разбираться не стал. Не было для этого сил. Предатели это знали, но все же обходили студента стороной, когда натыкались на его прищуренный недобрый взгляд. Впрочем, Сомова сторонились и другие рабы. Он по-прежнему для всех оставался чужаком. Для всех, за исключением одного. Однажды к лежащему человеку подошел гном, уселся рядом и стал с любопытством на него смотреть. Виктор покосился на настырного гнома, кряхтя приподнялся и тоже сел на соломенной циновке. Гном смотрел долго и пристально, размышляя достоин ли человек того, чтобы вступать с ним в диалог, а затем снял свою рубаху и гордо повернулся волосатой спиной, которая была изуродована страшными шрамами. Можно было даже не и спрашивать, за что получено такое суровое наказание. Все было понятно без слов. Виктор одобрительно покачал головой, и руки рабов встретились в крепком рукопожатии.

– Хэк, – представился гном, на своем языке, – наследный принц дома Хоганов.

– Вик, – ответил Сомов на русском, – студент физического факультета.

Несмотря на то, что, кроме имен они ничего не поняли, оба заулыбались, и с этого момента началась их настоящая мужская дружба. Хэк был чуть старше Виктора, и у принца уже росла рыжая борода, которую он аккуратно подстригал, в отличие от своих соплеменников. Волосы он носил смешно забранные в пучок на макушке и заколотые палочкой, отчего немного напоминал самурая. В плен к оркам гном попал во время Большой кровавой войны. Была тут такая три года назад, когда все воевали со всеми. Молодой и неопытный, рвущийся стяжать славу в боях принц заработал лишь плен, после того как их армию разгромили орки, вооруженные многочисленными боевыми амулетами. Наследный принц это важная персона и Вендор, рассчитывал на нем прилично заработать, но родственники принца разочаровали и гнома и орка. Рассказывая об этом Хоган, приходил в ярость и брызгал слюной. Было понятно, что исчезновение одного из наследников только на руку оставшимся претендентам на трон, и они особо не торопились, а может, и вовсе не собирались выкупать своего родича. Единственный кому судьба молодого гнома была небезразлична, мог быть сам Король-отец, но он погиб в боях, предпочтя героическую смерть постыдному плену. Кто сейчас сидит на троне, принц не знал. Отцом он очень гордился, а на вопрос о матери лишь отмахнулся – кто будет слушать женщину, ее слово последнее. Когда Вендор устал ждать выкупа, гнома перевели к остальным рабам, стали привлекать к работам и дали ему презрительную кличку принц Мохнатый зад. А когда Хэк устал ждать выкупа, то решился на отчаянный побег.