Интересным наблюдением стало то, что отсутствие внутреннего голоса не обязательно связано с когнитивными нарушениями. Напротив, некоторые люди с анэндофазией демонстрировали высокую производительность в определенных задачах, особенно тех, которые требовали визуально-пространственного мышления. Это указывает на то, что внутренняя речь может быть не единственным способом решения когнитивных задач, и что люди с анэндофазией могут полагаться на другие стратегии, такие как визуализация или сенсомоторные процессы.

Авторы также изучали нейронные корреляты анэндофазии с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Результаты показали, что у людей с анэндофазией наблюдается меньшая активация в областях мозга, связанных с речью и языком, таких как левая нижняя лобная извилина. В то же время, у них наблюдалась повышенная активность в областях мозга, связанных с визуально-пространственной обработкой.

На основании своих результатов Недергард и его коллеги предложили теоретическую модель, согласно которой внутренняя речь является лишь одним из возможных инструментов для когнитивной деятельности. Они утверждают, что люди развивают различные стратегии мышления в зависимости от своих индивидуальных особенностей и требований задачи. Анэндофазия – это не дефицит, а скорее альтернативный когнитивный стиль, который может быть адаптивным в определенных контекстах.

Эта модель предполагает, что мозг обладает высокой степенью пластичности и способен перестраиваться в зависимости от опыта и потребностей человека. У людей с анэндофазией, возможно, развились более эффективные стратегии визуального или сенсомоторного мышления, что позволяет им компенсировать отсутствие внутреннего монолога. Это согласуется с идеей о том, что когнитивные функции не жестко закреплены за определенными областями мозга, а могут быть распределены и перераспределены в зависимости от индивидуальных различий.

Исследование Недергарда и его коллег проливает свет на сложность человеческого мышления и разнообразие когнитивных стилей. Оно ставит под сомнение традиционные представления о внутренней речи как о необходимом компоненте когнитивной деятельности и подчеркивает важность изучения альтернативных стратегий мышления. Дальнейшие исследования в этой области могут привести к более глубокому пониманию механизмов, лежащих в основе когнитивных процессов, и разработке более эффективных методов обучения и реабилитации.

Стоит отметить, что анэндофазия не является широко изученным явлением, и необходимы дополнительные исследования для подтверждения и расширения полученных результатов. В частности, будущие исследования могли бы изучить влияние анэндофазии на различные аспекты жизни, такие как память, решение проблем, творчество и социальное взаимодействие. Также было бы интересно исследовать, как анэндофазия развивается в течение жизни и какие факторы могут влиять на ее формирование.

В заключение, работа Недергарда и его коллег представляет собой важный вклад в понимание анэндофазии и разнообразия человеческого мышления. Она подчеркивает, что отсутствие внутреннего голоса не обязательно является дефицитом, а может представлять собой альтернативный когнитивный стиль, который может быть адаптивным в определенных контекстах. Дальнейшие исследования в этой области могут пролить свет на сложность человеческого разума и разработать более эффективные методы поддержки когнитивных функций.

**Марк Скотт** из университета Британской Колумбии – выяснил, что предсказывающий сигнал мозга играет ключевую роль в формировании внутреннего голоса, обеспечивая разделение внешних звуков и внутренних ощущений.