– Я готов! – ответил юноша комиссии.

– Тогда приступим! – решил все тот же экзаменатор. – Объявляю Испытание открытым! – громогласно объявил он.

Затрубил горн, и в ту же секунду Кхан Прован подвергся атаке. Иглы, закрепленные на длинных древках, выскочили из стен и пронзили его плоть. Одновременно с этим его сознание подверглось массированной атаке.

«Ты – раб!» – кричали тысячи голосов внутри головы Прована. – «Ты – раб! Встань на колени, как и положено рабу!»

Юноша почувствовал, как у него сгибаются ноги: его тело готовилось уступить.

«Ну, уж нет!» – мысленно воскликнул Прован. – «Я не раб и я не сдамся!»

Он вновь выпрямился, чувствуя, как иглы все глубже проникают ему под кожу. Экзаменаторы же усилили свой натиск. Голову юноши словно сдавил металлический обруч. Его глаза, казалось, через секунду выпадут из орбит, а мозги вытекут через уши.

«Если хочешь выжить, сдавайся!» – вновь зазвучал многоголосый хор внутри его головы. – «Тебе не одолеть нас, ибо ты слаб!»

Нет, он не слаб! Он докажет всем, что он сильнейший ментал со времен Кхана всех Кханов, а может, даже сильнее и его. Прован стиснул зубы, собрал воедино все свои силы и попытался провести ответную атаку.

Сквозь физическую и ментальную боль юноша различил слабые вскрики зрителей. Приоткрыв веки, он обвел взглядом зал. Некоторые из экзаменаторов упали, кто-то все же успел прислониться к стене или найти другую опору. По-видимому, удар, что нанесло подсознание Прована, оказался слишком силен даже для комиссии.

И в самом деле, натиск экзаменаторов стал слабеть. Теперь Провану не составляло труда его сдерживать, и он решил сосредоточиться на иглах. Мысленно представляя, как они одна за другой выходят из его тела, он стал отталкивать их от себя.

Сколько времени прошло с начала испытания, Прован не знал. Но ему наконец-таки удалось вытащить из тела все иглы. Теперь предстояло залечить раны.

Продолжая мысленно отбиваться от ослабевающего натиска экзаменаторов, юноша закрыл глаза и сосредоточился. Он представил, как срастаются поврежденные сосуды, как кровь возобновляет свой бег по ним, как раны затягиваются новой, свеженькой кожей.

Одобрительный гул трибун убедил Прована, что все идет, как надо. Оставалось только избавиться от давления комиссии.

На этот раз юноша уже лучше контролировал свои силы. Удар, пришедшийся по сознанию каждого из остававшихся в деле экзаменаторов, был четко дозирован. Никто из них не потерял равновесия, но мысленный контакт с разумом испытуемого был разорван.

– Кхм! – откашлялся председатель комиссии. – Никогда не думал, что произнесу эти слова, но… Кхан Прован прошел Испытание! – одобрительный рев трибун. – С этого дня он – ментал I ранга!

Едва он замолк, как зрители разразились бурей аплодисментов. Прован обвел взглядом трибуны и внезапно почувствовал, как сильно он устал. Его зрение затуманилось, ноги подкосились, и он рухнул на каменный пол, на который совсем недавно не желал опустить свои колени.

Игнада схватила очередной булыжник весом в полтонны и побежала в сторону коллектора. Ее мышцы ныли, капли пота, градом стекавшие по красной коже, так и норовили попасть в глаза, ее легкие судорожно сокращались, пытаясь насытить кислородом кровь. Бюстгальтер и трусики поверфулши были уже насквозь мокрые, а соревнование было еще далеко от своего завершения.

Добежав до коллектора, Игнада выпустила тяжеленный камень из рук, и он ухнул вниз, присоединяясь к двум десяткам своих собратьев, уже покоившихся на дне. Но девушка этого уже не видела: она стремительно неслась обратно к груде булыжников, которая едва ли уменьшилась на четверть.