Жак опустил голову.

Бежу снова улыбнулся.

– Не переживайте, молодой человек. Я не представляю, откуда вы берете эти работы. Если это подделки, то настолько великолепные, что ни один эксперт мира до сих пор не смог их распознать. Мне очень приятно с иметь с вами дело и, не скрою, очень выгодно. Но Леонардо… Это уже не просто художник. Это бог живописи. Слишком крупная фигура для того, чтобы можно было просто так выставить его картину на продажу. Попробуйте художников попроще. Перуджино, или Биссоло, например.

– Хорошо, я попробую договориться с ними.

– Как вы сказали?

– Я сказал, что что-нибудь придумаю.

– Вот и отлично. Звоните, как только появится что-нибудь новенькое. И, знаете, в знак моего к вам расположения, я куплю у вас эту картину не за двадцать, а за сорок тысяч, пусть даже она и принесет мне убыток.

– Благодарю. Это очень щедро с вашей стороны.

– Да что там, это не пожертвование, а вклад в наше будущее сотрудничество, надеюсь, очень выгодное.

– Уверен, что именно так и будет. А теперь, я вынужден извиниться. Мне пора идти.

– Не смею задерживать.

Месье Бежу поднялся со своего мягкого кресла и проводил гостя до двери.

За пять минут до закрытия магазина Жак подбежал к кассе, волоча на руках несколько упаковок кофе и набор дорогой косметики.

– Вот это мужик! Все сделает ради женщины и ради друга! – сказала сама себе Агнесс, когда Жак вышел из магазина.

Смеркалось. Жак проехал несколько кварталов и оставил машину на платной стоянке на окраине города. В этот вечерний час, как впрочем и в любой другой час, здесь было малолюдно. Только изрядно подвыпивший охранник мог видеть, как молодой человек с котом на плече, волоча за собой две большие сумки, скрылся в близлежащей роще, а через несколько мгновений из-за деревьев разлилось зеленовато-голубое сияние, растаяв также неожиданно, как и появилось.

Жак стоял возле небольшого ветхого сарая в глухом лесу. Солнце уже скрылось за деревьями, и вокруг становилось все темнее. В руках он держал большой полупрозрачный красный кристалл почти идеальной формы. Только с одного края был отбит маленький кусочек. Кристалл сначала ярко светился, но потом стал постепенно затухать. Жак убрал его в карман, подобрал сумки, стоявшие рядом с ним на земле, и вошел внутрь сарая. Здесь, в стойле его ждал Хорн – огромных размеров и такой же огромной силы жеребец. Увидев Жака, Хорн весело заржал и забил копытами.

– Здравствуй, приятель! Заждался ты меня. Сейчас нам предстоит поработать, а потом ты вернешься в свое родное стойло и я дам тебе отборного овса в награду за твою службу – сказал Жак коню, потрепав его по жесткой гриве.

Жак взвалил на коня тяжелые сумки, вывел из избушки, вскочил сам, и они понеслись по едва различимой тропинке, петляющей между плотных рядов деревьев.

Через полчаса стало совсем темно. То тут то там из-за деревьев доносились шорохи и треск сучьев. Это вышли на охоту волки. Вот уже самый торопливый из хищников сделал попытку броситься на коня, но промахнулся. Второго, более меткого, Жак отшвырнул ударом ноги. Тот с визгом улетел в кусты. Отважный Хорн не обращал на эти атаки никакого внимания. Он, подобно снежной лавине несся вперед, и казалось, ничто не могло его остановить. Во всем герцогстве Сент-Фосс было только два коня, Хорн, и его родной брат Хуф, способных вот так, в темноте, не обращая внимания на орды серых хищников мчаться сквозь дикий лес, презирая опасность, и несмотря ни на что, привезти своего хозяина домой целым и невредимым.

Наконец, лес расступился. Вдали показались башни древней крепости. Стража еще издали заметила приближающегося всадника и заранее открыла ворота.