Скрягин не торопился вылезать из машины. У него пока не было точного плана, что делать с десятью тысячами цветных бумажек. Каждый флаер обошелся ему в один американский рубль. Интересно, сколько заплатил Мамцуров за печать? От зряшных расчетов Василию Петровичу стало тоскливо.

Только что закончилась третья пара, и студенты высыпали на улицу покурить. Они оживленно болтали и смеялись.  В другое время Скрягин прикрикнул бы на курильщиков, но сегодня ему было все равно. Он медленно вылез из своей леворульной старушки-«Тойоты» и не спеша побрел по дорожке к крыльцу. Солнышко зашло за тучу,  но в воздухе уже чувствовалась ранняя  весна. Снег на газонах почернел, а на черном тротуаре образовались  большие лужи, припорошенные противогололедной солью.

Заметив директора, студенты стали шушукаться и тушить сигареты  Не глядя на своих подопечных и не отвечая на их приветствия,   директор колледжа взялся за ручку входной двери.

Его путь лежал мимо стола охранника, трех стеклянных шкафов со спортивными наградами,  двух стендов «Правила поведения при ЧС» и мужского туалета. Дальше была широкая каменная лестница, которая вела к полукруглой площадке между первым и вторым этажом. В проеме между большими окнами стояла еще одна стеклянная  витрина с наградами за военно-патриотическую. Возле нее в специальном укреплении покоились четыре знамени красного цвета. За флагами, точно за ширмой, на подоконнике сидел второкурсник Королев с планшетом.

В другое время Скрягин бы взревел от негодования, но сейчас лишь устало спросил:

– Ты чего здесь сидишь?

Странный второкурсник молчал.

– Давай, иди в аудиторию. Сейчас звонок будет, – также равнодушно велел директор.

Королев оторвался от планшета и взглянул на него абсолютно пустыми глазами. Скрягин вздрогнул. В этом юношеском взгляде было что-то от взгляда Тельмана Исмаиловича.  Скрягину стало не по себе, и он почему-то посмотрел на руки студента.  Они были такие же бледные, как и лицо.

Скрягин сделал глубокий вдох, потом три раза резко выдохнул. От сердца откатилась горячая волна, а дышать стало чуть-чуть полегче. Директор колледжа взял себя в руки, насупил брови и строго погрозил пальцем:

– Не надо здесь сидеть! Иди на занятия!

Но парень будто оглох. У него, точно, были проблемы с головой.

Полтора года назад этого странного подростка привел к нему в кабинет его дед, который представился как ветеран органов. Отставник  сразу стал давить директору на жалость.  По его словам, парень когда-то был вундеркиндом, но после травмы головы стал плохо соображать.

«И кто же этого вундеркинда так отделал?» – подумал тогда Скрягин, догадываясь о каком-то темном деле.

Так получилось, что в прошлом году у них был в недобор и грозило сокращение финансирования. Он, на свою голову, понадеялся на бюджетные льготы для студентов-инвалидов и  зачислил пришибленного парня на первый курс сразу на второй семестр.  А может быть,  он по старой памяти, просто решил не связываться с ветераном органов.

«Черт бы вас побрал!» – в сердцах подумал директор про обоих Королевых.

Прозвенел звонок на урок. От резкого звука Инок вздрогнул и поднял глаза от планшета. По широкой лестнице навстречу ему поднималась учительница литературы Анна Петровна с журналом под мышкой. Журнал был желтого цвета, а кофточка на Анне Петровне – голубая. Со второго этажа по узкому пролету навстречу литераторше спускался помощник директора с букетов в вытянутой руке. Розы в букете были белые, а сам букет обернут в розовую бумажку. Встретившись нос к носу на полукруглой площадке возле знамен и витрин, оба сотрудника слегка замялись.