И только, когда протокольное мероприятие закончилось, оставшись в своей комнате один, мужчина долго стоял у выхода на террасу, глядел на море. Потом кулаки его медленно сжались, он отошел от окна вглубь комнаты и, как был, в одежде и обуви, лег на постель и закрыл глаза.

Прошло много времени. Мужчина не шевелился, не открывал глаз. Но и не спал.

Что было перед его мысленным взором? Возможно, картинка из недавнего прошлого, тоненькая девушка, укрывшаяся в тени на одной из улочек старого города, ее счастливые синие глаза, улыбающееся лицо в обрамлении пушистых волос странного серебристого цвета?

О чем думал, пока не спал?

О том, что одной проблемой стало меньше, и его спокойствию ничего не угрожает? Или о том, что исчезло из души нечто непонятное, отдающееся неожиданно острой болью в сердце, а ему теперь искать это во всех женщинах до конца жизни?

Наконец мужчина пошевелился, лег ничком, спрятав лицо в подушку.

О чем бы он ни думал, его наказание только начиналось.

Невеста тоже никак не могла заснуть. Неприятный осадок. Чувство вины, ощущение, что должна была и не сделала, не смогла, не успела…

Она сидела на постели в своей спальне, просматривая фотографии. Неожиданно дверь открылась.

– Бабушка, ты не спишь? – встрепенулась Алина.

– Нет, деточка. – ответила та. – Тебе плохо, вот я и не могу спать.

Старая женщина улыбнулась, подошла и села рядом. Алина прижалась к ней, та стала гладить ее по волосам. Девушка проговорила, устремив взгляд в никуда:

– Я так жалею, что пригласила к нам Софи. Если бы не я, она теперь… – голос сорвался, утерла глаза.

Ей не было видно, как нахмурились брови старухи, вслух же она не негромко проговорила:

– При чем здесь ты, девочка? Наверное, так должно было случиться. Все происходящее к лучшему.

– Нет, бабушка, это моя вина, – упрямо повторила Алина. – Я пригласила ее в гости, я должна была уделить ей внимание. А вместо этого я…

– Пффф! – фыркнула бабка. – Нечего жалеть. Ты еще не знаешь, какая она и что собиралась сделать.

Алина отодвинулась и пристально посмотрела на старуху, а потом сказала:

– К чему сейчас эти слова? Софка мне никогда ничего дурного не сделала бы.

Отвернулась.

– А вообще, – добавила неожиданно жестко и убежденно. – Что бы она ни собиралась, теперь уже никогда не сделает, потому что ее нет. И ответственность за это на мне.

– Зачем так говоришь, девочка? Не надо так говорить! – забеспокоилась бабка.

Но Алина только покачала головой и, обнимая ее, сказала:

– Я все думаю, может, Софка просто потерялась? Бывает же такое. В любом случае, теперь уже ничего изменишь, мы сделали что могли. Теперь на Бога одна надежда. Ладно бабушка, давай лучше спать.

После слов внучки старуха ушла к себе в смятении.

И спать легла не сразу, сидела на террасе, приводя доводы, убеждая себя. Но кто знает, как возвращаются проклятия, и кому за это придется ответить?

Очнулась Соня внезапно, как от толчка.

Шум. В кустах рядом что-то трепыхалось. Она чуть не завизжала от ужаса, затрепыхавшись сама, и отскочила в сторону. Исцарапалась. А потом испуганно озиралась по сторонам безумными глазами, пытаясь прийти в себя и понять, что происходит.

Жуткой опасности, кровавых ножей, размером с оглоблю нигде вроде не было. Летучие мыши. Она схватилась за лоб, потом потерла лицо несколько раз, сгоняя липкий страх.

– Все хорошо, – пробормотала про себя. – Пока все идет хорошо…

А между тем уже стемнело, погода развиднелась, даже море  успокоилось. Взошла яркая луна, освещая все вокруг. Возня летучих мышей напомнила о том, что она ела с самого утра. А день был, прямо скажем, энергозатратный.