Байер сидел, наклонив голову, запустив пальцы в волосы. Глянув на друга, чуть поостыв, Наумов рассуждал:

– Нет, она симпатичная, но характер взбалмошный, заносчивый. Зачем тебе она?

Дэн поднял голову, посмотрел на Наумова и вздохнул:

– Не знаю, Сань, но нужна… А ляпнула про калеку она не со зла – сама растерялась, когда увидела, что я хромаю. От неожиданности ляпнула, от смущения. Думала, что её подставили, – вот защита и сработала.

Байер помолчал, улыбнулся.

– Значит, её зовут Валерией… Ты о ней что-нибудь знаешь?

– Больше о их семье. Они в начале зимы в наш город перебрались. Из Питера, кажется. Перебрались насовсем – маме их не климатит Питер. Отец у них – архитектор и проектировщик классный. Борис Назаров, может слышал?

Даниил не слышал. Санька выбрался из кровати и стал ходить по комнате, рассказывая то, что знал:

– Он и его фирма тендер выиграли – по его проекту будут строить у нас в городе ледовый дворец. Старшая дочь, Олеся, кажется, на юридическом учится, младшую ты видел, Лера, – в фармацевтическом колледже. Лерка любит компании, клубы, старшая в них не ходит. Вот и всё, пожалуй.

Даниил повеселел:

– И откуда ты всё знаешь?

– Это мой крест – знать все новости в городе… Я – сын журналиста.

Байер снова стал серьёзным:

– Сань, ты со своими ребятами можете аккуратно последить за Лерой и обеспечить ей ненавязчивую охрану?

Саша снова забрался на постель, встал на колени и, дурачась, стал лбом бить поклоны, приговаривая:

– Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель! Отныне она под неусыпным контролем, как редкий бриллиант! Вы будете знать всё: какого цвета пижамку она надевает и насколько тщательно обгладывает куриную ножку…

Дэн, окончательно смутившись, повалил Наумова на бок.

– Дурак! Сань, если серьёзно, эта девочка мне очень дорога. Но ни она, ни кто другой не должны об этом знать…

Наумов перестал дурачиться и отозвался:

– Да ладно, Дэн, я понял. Поохраняем мы твоё сокровище.

– Спасибо, Сань, пойду я. Сколько дней ещё валяться собираешься?

– Ещё денёк, чтобы матери спокойнее было. Бывай!

Парни пожали друг другу руки на прощание. Саня хлопнул Дэна по плечу, и тот ушёл. Наумов полежал немного, подумал и взялся за телефон.

* * *

Дверь в комнату Даниила тихо открылась, и зашла Елена Николаевна. Дэн сидел в наушниках и слушал музыку. Он лишь почувствовал прикосновение маминых губ к своим волосам.

– Мама!

И наушники сняты.

– Пришла пожелать тебе спокойной ночи.

– Мам! От тебя опять лекарством пахнет. Совсем худо, да? Ты когда в последний раз у врача была?

– Ну что ты переполошился, мой хороший? Напугала тебя в прошлый раз? Да, кстати, о врачах. Мне сегодня кардиолог мой звонил, Герман Ильич, если мне не изменяет память. Сказал, что очередь моя подходит на операцию. Через месяц меня в клинику кладут.

Байер оживился:

– Ну наконец-то!

Елена Николаевна удивилась:

– Почему «наконец-то»? Люди и подольше ждут. Раньше боялась операции, а Герману Ильичу почему-то доверяю. Сказал, что сын у меня замечательный. Да, и ещё сказал, что операцию мне бесплатно сделают: мы попадаем под какую-то акцию. Что-то типа «Тысячному пациенту клиники – бесплатно». Вот где бы мы столько денег взяли?!

Дэн усмехнулся:

– Видишь, как тебе повезло!

– Мне с тобой, сын, повезло. И с отцом когда-то…

Она присела на край кровати, взъерошила его волосы и внимательно посмотрела на сына.

– Что-то с тобой происходит в последнее время. Задумчивый и какой-то…

– Какой?

– Одухотворённый. М-м-м. Кажется, мой мальчик превращается в мужчину!

Даниил уткнулся головой в мамино плечо и пробормотал:

– Что, так заметно?

– Ага. Какая она?

Дэн, уже ничему не удивляясь, ответил: