– Давай, хозяин, ты первый!

Взобравшись на палубу, все трое были встречены пожилым, лет пятидесяти, осанистым дядькой в суконной куртке и треуголке. На левом плече его сидел нахохлившийся попугай.

– Я – капитан Джон Сильвер. С кем имею честь?

Все трое представились.

– Что привело вас, мессиры, на моё судно?

– До нас дошел слух, что вы собираетесь уйти на покой. Если это действительно так, то мы хотели бы купить ваш бриг, месье Сильвер, – учтиво проговорил брат Теодор.

– Х-м, быстро же здесь разносятся слухи! – улыбнулся капитан, – Что ж, прошу в каюту, поговорим.

В каюту юнга принес кофий.

– Я и в самом деле хочу продать корабль и осесть на берегу, – поведал капитан Сильвер, с хлюпаньем отхлебывая из кружки, – Здоровье уже не то, старые раны беспокоят… И то, сказать, тридцать лет непрерывного трудового стажа!

Брат Теодор сочувственно покивал и тоже отхлебнул напитка, поморщившись от горечи: сварено было крепко!

– Позволите осмотреть судно? Да, и документы?

– Смотрите, конечно. А документы – вот! – из шкафика явились бумаги, перехваченные лентой.

Брат Теодор внимательно просмотрел их: бриг «Сокол», порт приписки Бристоль. Построен там же три года назад. Водоизмещение четыреста тонн. Вооружение – восемнадцать двадцатичетырехфунтовых пушек, то-есть, более, чем солидное. Днище обшито медным листом, ого! Единоличный владелец судна – Джон Сильвер. Вроде, всё в порядке!

– Сколько у вас команды, месье капитан?

– Двадцать человек, включая меня. Все добрые католики. Мне бы хотелось, чтобы вы наняли их, если купите «Сокола». Сейчас среди моряков безработица.

– О, это вполне возможно, но мы должны будем поговорить с каждым из них.

– Ну, разумеется, разумеется!

Попугай потоптался на плече, распустил крылья и хрипло скомандовал:

– По бим-бом бр-рамселям! Крепи шкоты, ур-роды!

Через два часа, когда брат Теодор уже допивал третью кружку кофию, вернулись эксперты.

– Годится, хозяин! Посудина новая, крепкая, как орех. Маневренность превосходная! Я её настрою, как скрипку, и такое вам изображу! – гудел Паганини, – Чтоб мне не выпить в жизни ни капли рому, если я не выжму с попутным ветром двадцать узлов!

– Верно, двадцать узлов вполне реально! – подтвердил Сильвер.

– Дерево везде новое, аж звенит! Мачты кедровые, днище медью обшито! В трюме сухо, как в глотке с похмелья! – выдал своё заключение плотник Страдивари, – Надо брать, хозяин! Лучше не найдешь!

Скрывая ликование, настырно рвавшееся на лицо, чтобы расцвести там широкой глупой улыбкой счастья, брат Теодор открыл переговоры:

– И какая же ваша цена будет, месье Сильвер?

– Ну… как отдать! Судно, считай, новое, пробег небольшой… Я думаю, двадцать сотен гиней будет в самый раз, – сдвинул треуголку на затылок капитан и хитро прищурился.

– Побойтесь Бога! За такие деньги я могу купить фрегат! Тысяча пятьсот гиней – красная цена! – ринулся в бой брат Теодор.

– Не, Бога бояться не надо, он добрый! А жалкие пятнадцать сотен гиней за корабль, который проходит двадцать лет без капремонта – это просто смешно!

– Да, действительно, я погорячился… Тысяча семьсот пятьдесят!

– Во-от, это уже лучше! Ладно, служитель культа, я сбавлю тридцатку, хотя это наполняет моё сердце печалью.

– Тысяча восемьсот двадцать – и пусть печаль в вашем черством сердце сменится радостью!

– У меня четверо детей и шестеро внуков! Они умрут с голоду, если я продам последнее, что имею, за такие гроши!

– Только из жалости к вашим прожорливым потомкам, капитан: тысяча восемьсот пятьдесят! На эти деньги они смогут жрать до отвала двести лет, судя по теперешним ценам на базаре!