– Не, тебя мамка заругает и станет пасти, а нам это ни к чему. У нас к тебе вопросы есть, серьезные.

– Спрашивай. – Мое недоумение стремительно росло.

– Сама-то ничего не хочешь рассказать? – Взгляд у Риты неожиданно стал злым.

– О чем?

– Не знаешь?

– Нет…

– Забыла? Забыла, как на парней наших тогда настучала? – Рита угрожающе придвинулась. – Мамку с папкой испугалась и дяденькам полицейским все выложила?!

– Рита, что ты несешь? – Я не отступила от нее, не отодвинулась, не вздрогнула и тогда, когда тяжелая лапа Костяна опустилась на мое плечо и раздался сиплый голос:

– Колись давай!

Я разозлилась. Это – мой подъезд! Два пролета – и квартира, где ждут меня родители и брат. Только что меня целовал парень, в которого я влюблена. Так почему же на меня практически в моем доме наезжают всякие отморозки, да еще и предъявляют какие-то немыслимые претензии?! Я бесстрашно стряхнула руку Костяна с плеча.

– Вам дяденька полицейский только что об этом сообщил или во сне приснилось? – гневно бросила я.

– Во сне, – хохотнула Рита. – У нас сведения из первых рук.

– А ты че, гордая, да? – снова подступил ко мне Костян.

– Не кипятись, – посоветовала я, – а то снова наделаешь глупостей.

– Че?!

– Уймись, Костян. – Рита придержала его рукой. – Дашка права, ты ж только пришел, если еще ввяжешься во что-нибудь, впаяют будь здоров!

На втором этаже щелкнул замок, кто-то открыл дверь.

– Дарья! – послышался голос отца. – Это ты?

– Иду, пап.

Я отстранила Риту и пошла вверх по лестнице.

– Еще увидимся, – пообещала она.

Когда я подошла к отцу, он спросил:

– С кем ты говорила?

– С нашими ребятами, мы в кино ходили, а потом погуляли немного, вот мы и стояли, болтали потихоньку… завтра же воскресенье.

Целый день я ждала его звонка. Не выходила из дома, сославшись на то, что мне много задали. Сидела в своей комнате, за закрытой дверью и медитировала перед телефоном. Точнее, перед раскрытым наугад учебником не помню чего, прикрывавшим телефонную трубку. Это на случай, если мама войдет.

К пяти часам я готова была бегать по стенам. Мне казалось, что я в клетке, даже не в клетке, а в каменном мешке, и этот мешок неумолимо сжимается, чтобы раздавить меня, сплющить, превратить в бессмысленное подлейшее ничто.

И тогда я позвонила, но не Диме, а Саньку. Сказала, что мне позарез надо с ним встретиться и поговорить.

Маме я сказала, что мне просто необходимо проветрить мозги.

Мы встретились с Саньком во дворе нашего лицея. Видимо, выглядела я так себе, потому что Санек оглядел меня с головы до ног и озабоченно спросил:

– У тебя что-то случилось?

Я, путаясь, рассказала ему о вчерашней встрече в подъезде.

– Странно, прошло уже несколько лет, почему это они только сейчас на тебя наехали?

– Не знаю. Но очень хочу разобраться.

– Хорошо, давай соберем всех наших и поговорим с этим Костяном, или как его там…

– Нет, Санек, ты не понял. Я не хочу никаких разборок. Мне надо увидеться с Ритой и поговорить с ней.

– Я пойду с тобой, – заявил он.

– Ты просто проводишь меня до ее дома и подождешь во дворе, – сказала я.

– А если с тобой что-нибудь случится? Нет, я не согласен!

– Успокойся! Ничего со мной не случится, пока я буду у Риты в квартире. А потом будет видно.

– Когда идем? – спросил Санек.

– Прямо сейчас, если ты не против.

– И все-таки я позвоню ребятам, скажу, где мы.

Пока он звонил, я присела на скамейку и подставила лицо нежаркому осеннему солнышку. Было грустно. Деревья, давно разросшиеся и превратившие двор лицея в настоящий парк, неторопливо рассыпали золотые и багряные листья. Скоро они будут собраны в кучи и сожжены, но пока они, тихие и свободные, плавно кружат в прозрачном воздухе, ложатся пестрым ковром на дорожки, яркими пятнами покрывают козырек над входом. Один упал мне в ладони, я подняла его и посмотрела сквозь него на солнце.