Сначала она не поняла, что это черти с деревьев падать начали, да еще и полосатые, а когда поняла, то начала хохотать, да так, что черт на нее с кулаками бросился от обиды и досады страшной.

Сделал он это напрасно, потому что был бит, и еще как, Водяной оттаскивал от него Кикимору, и ему еще перепало, а Леший держал его и ругал нехорошими словами, так, что слышали не только недоступные русалки, но и все Кикиморы, с которыми в грядущем у него могло что-то и получиться. Больше на это надеяться точно не приходилось. Когда Леший окунул его пару раз в озеро, в двух шагах от которого все это и происходило, он охладился и понял, что никакая Кикимора ему не нужна больше, Леший решил его отпустить из своих медвежьих объятий, но перед этим спросил:

– Что, больше с Кикиморами связываться не будешь?

– Да ни за что на свете, – заверил Матвей, – все кикиморы – гадюки.

Он говорил это так убедительно, что Леший поверил ему, хотя и по опыту знал, что нельзя верить на слово чертям, особенно полосатым. Но не держать же его вечно, и не удержишь, и дел своих у него море. А потому рано или поздно черта все равно придется отпустить восвояси.

Черт встал на ноги, поковырял мох копытами, огляделся по сторонам, вспомнил о том, что он обещал Лешему, и пошел в дремучий лес, там тоже были Кикиморы. Они могли еще не знать о том, что с ним тут случилось. Он обещал не связываться с Кикиморами из заповедного леса, а с теми, из дремучего не обещал. Так что можно было попробовать среди них оказаться, почему бы и нет.. Конечно, от слов своих бес Макар не отказывался, Кикиморы все были и останутся гадюками, только без них что-то скучно. Да и с ними жизнь не очень, и без них никуда не годится, вот и выбирай из двух зол меньшее.

А филин Марк, из-за которого весь переполох и случился, сидел на той самой ветке, где недавно валялся бес, он отвоевал свое место под солнцем. И Кикиморы его не интересовали.

Вот такая странная сказочка на этот раз у кота получилась. Молчала Василиса вверху старой башни,, молчали три девицы внизу, каждая думала о чем-то своем.

Молчала вверху Василиса, внизу молчала ведьма и Алина и даже Кикимора Ксюша немного поежилась, таким странным и диковатым ей все показалось. А еще говорили. Что сказки у Баюна хорошие, да он просто над ними издевался, глазом не моргнув, и в чем бедная Кикимора была виновата? Кто это мог поведать?

Вот так услышишь про себя историю, вроде и не тебе рассказанную и думаешь потом, что было, чего не было, что быть могло, чего не могло быть. Лучше бы она ее совсем не слушала.

Ксюша пыталась и никак не могла вспомнить того самого черта Матвея, о котором шла речь.

Нет, ну как ты его припомнишь, разве не все черти одинаковые, похожи друг на друга, как две капли воды?

– И что же получается, это он меня украл? – наконец дошло до Кикиморы. И она хлопнула себя ладошкой по лбу, понимая, что так все оно и было, Но откуда ей было знать про такое?

– Это вряд ли, – заявила Ажбета, – он бы слонялся где-то поблизости, а раз его не видно и не слышно, то украл кто-то другой. Не такой влюбленный, а чтобы найти, кто тебе хотел зла, так почти всех чертей надо перебрать, и то не найдется.

– А если его упырь схватили и спрятали? – стала волноваться Кикимора.

Какое доброе у нее оказалось сердце, не странно ли все это? Можно ли волноваться о том, кого ты даже вспомнить не можешь?

Наверное, все-таки можно, потому что говорят, что он тебя любит, а это всегда приятно, ведь не так много найдется людей и даже чертей, которые нас любят, а у нашей Кикиморы их было еще меньше. И получалось, что каждый из них на вес золота.