Вместо слов я просто отрицательно качаю головой. Мне приходилось видеть чёрную карту у Нейта и золотую у Гая, но я всё ещё понятия не имею, для чего они и что значат.

– Охуеть, – издаёт смешок Зайд. – У преступных организаций обычно бывает своя иерархия. В «Могильных картах» для этого есть карты. – Он отпивает ещё пива, потом продолжает: – У босса и у его жены бриллиантовая, у их детей золотые, только сыновья имеют к тому же статус наследников, в отличие от дочерей. У босса есть приближенные подчинённые, у них серебряная карта. Всего таких Серебряных шесть, и каждый контролирует свою территорию – целый штат, если говорить о Штатах, и целые города, если говорить об Англии. И наконец, есть ещё чёрные карты. Они принадлежат простым солдатам, которые работают на Серебряных и выполняют их приказы.

В голове сразу собирается полная картинка из тех кусочков пазла, которые были разбросаны в моей голове. Я мигом вспоминаю всё, что слышала и видела.

Гай однажды вытаскивал из кармана золотую карту. Всё сходится. Он – сын босса и наследник.

Нейт показывал мне чёрную, а значит, он простой солдат, работает в отрасли наркоторговли, как мне поведала Моника совсем недавно.

– Эти карты просто указывают на принадлежность? – спрашиваю я.

– Нет, – ухмыляется Зайд. – Они как гарантия защиты в нашем мире. Ни один безмозглый хуй, если, конечно, он действительно не безмозглый, не будет рисковать жопой, нанося вред члену «Могильных карт». Иначе и его, и его семью грохнут. Вистан не терпит, когда кто-то трогает его людей. Хочешь не хочешь, мы – его собственность, как только вступили в ряды солдат. К тому же каждая карта хранит личную информацию о своём обладателе, имя, фамилию, место жительства. Их можно сканировать, и они ещё предоставляют доступ к определённым секретным местам.

Вот почему, наверное, тот ублюдок, напавший на меня по дороге к подруге, так изменился в лице, когда увидел золотую карту, которую достал перед его лицом Гай. Он был в ужасе. Ведь только что пытался пырнуть ножом наследника «Могильных карт», получается, единственного сына босса этой преступной организации.

Теперь всё ясно.

– И папа… – Я запинаюсь, не зная, как должна продолжить. – Он был… знаком со всем этим?

– Да, – кивает Лэнс. – И отлично утаивал свою преступную жизнь от семьи. Поверь, нам нет нужды тебе врать, Лина. Я понимаю, как сложно поверить в такое об отце, но…

– Постарайся поверить в то, что он был последним идиотом, раз осмелился убить жену Харкнесса, – язвительно произносит Уэйн, о присутствии которого я и позабыла.

Я поворачиваюсь к нему с негодованием и злобой. Отчего-то с самого первого дня он ведёт себя как полный кретин. Совсем по-другому, нежели все остальные.

– Уэйн, помягче, – выгибая бровь, произносит Лэнс громко.

– Я сказал что-то неверное? – Парень насупливается, сверлит меня сверкающим зло взглядом. – Будь я на месте Вистана, собственноручно избавился бы от всей этой паршивой семейки О’Райли и не стал бы церемониться с этой сучкой!

Захлопывается дверь в уборную. В гостиной появляется справивший нужду Нейт.

– Хэй, чувак, держи язык за зубами! – прикрикивает он без лишних приветствий прибывших друзей. – Пока Гай его тебе не отрезал.

– У него снесло крышу, – фыркнув, выдаёт Уэйн. – Он просто рехнулся и неспособен сейчас принимать здравые решения… Стерва что-то с ним сделала. – Это слово адресовано мне, он будто с удовольствием его растягивает, глядя на меня, а потом вдруг спрашивает: – Признайся, что ты ему сделала? Отсосала так профессионально, что он потерял крышу?

Грязные слова летят в меня, как тяжёлые камни. Они словно вбивают в землю, кожа покрывается невидимыми ранами и кровоточит. В ужасе от услышанного я не сразу понимаю, что зла. Ведь первыми чувствами выступают растерянность и жгучее унижение.