У Ямпольского был слишком большой дом, чтобы она могла ему помешать, поэтому особой разницы он не заметил. Зато появились свои плюсы — совместные прогулки, уютные вечера и регулярный секс. И главное, никаких обязательств.

— Арсен, у тебя ничего не случилось? Ты показался мне взволнованным, — Ирма подошла и запустила ладони под рубашку. Руки были прохладными, и Арсен резко поднялся, выключая телефон и пряча его в карман.

— Все в порядке, Ирма. Я сегодня не успел пообедать, буду признателен, если составишь мне компанию.

И уклонился от ставшего уже привычным поцелуя.

3. Глава 2

— Агата, ты должна поесть, — Тагир нависает надо мной, его лицо перекошено от злости. — Не думаешь о себе, подумай о ребенке.

Мне не хочется ни видеть Мансурова, ни слышать, и я накрываю голову подушкой. Ребенок все, что нужно, от меня возьмет, так сказала врачиха, которую приводил Тагир. До ужаса неприятная тетка. Пострадаю я, но мне все равно, если бы я истаяла к родам, это было бы лучшим исходом для всех нас.

— Агата, — от хватает меня за руки и рывком тянет на себя. Стакан выпитого сока выплескивается из меня прямо на Мансурова, и он толкает меня обратно на кровать.

Влетают перепуганные охранники, Тагир орет и матерится, я бросаюсь в ванную и закрываю перед их носом дверь. Меня выворачивает над унитазом так, что зубы начинают стучать и слезы брызгают.

Долго сижу на коврике, затем долго полощу рот, а потом еще дольше стою, вглядываясь в зеркало. Слезы стекают по щекам и по шее вниз, к груди. Как я могла поверить Тагиру? Почему за его ухаживаниями и признаниями в любви не разглядела холодный расчет?

Мы почти не целовались, он ни разу не попытался затащить меня в постель, а я считала, что это он так бережно ко мне относится. Теперь понимаю, что мне самой было удобно так думать. Уж слишком измотали меня чувства, от которых я искала убежище в браке.

Тринадцать лет назад я встретила мужчину, который сбил все мои настройки. Я не могла представить себя ни с кем другим, после него все мужчины казались пресными и скучными.

«Мы зададим тебе слишком высокую планку, Агата, я не хочу ломать тебе жизнь».

Он и не ломал, я сама ее себе сломала, когда поверила в любовь Тагира. Но я никогда не пожалею, что моим первым мужчиной стал Арсен Ямпольский. Он не обманул, планка была поднята так высоко, что порой мне всерьез казалось, будто я его придумала.

Наша ночь в апартаментах «Манхэттена» доказала, что не придумала, что Арсен есть. Живой, такой же безудержный и такой же неистовый, как семь лет назад.

— Снова ты… Откуда ты взялась? — горячий шепот твердых, требовательных губ и сейчас вызывал внутри болезненные спазмы.

Он считал, я ему привиделась или приснилась, но вжимался в меня совсем не как в призрака. И его ребенок во мне тоже вполне реальный. А вот шанс на то, что Арсен правильно меня поймет и станет нас искать, как раз очень призрачный. Как и призрачна надежда, что, узнав правду, он меня не убьет.

Дождется, пока я рожу ему сына, а потом убьет.

Одиннадцать лет назад

— Ты же знаешь, Агатка, что с ней будет, если она узнает, — качает головой отчим, а я отворачиваюсь, чтобы не слышать перегар и не видеть пьяных слез. Пускай даже это перегар от элитного виски, которым отчим заливался в ночном клубе.

Маме он врет, что ходит туда поговорить с нужными людьми и порешать серьезные вопросы, и она верит каждому его слову.

— Не суди, дочка, — виновато прячет глаза, когда передает эту ложь мне, — вот полюбишь, тогда и поймешь меня.

А мне становится безумно жаль отца. Доброго, хорошего, умного. Самого лучшего папу на свете. Мама никогда его не любила, а он с нее пылинки сдувал. Когда отец умер, и года не прошло, как она снова выскочила замуж за смазливого, но совершенно никчемного и пустого мужчину. И к тому же, на пять лет младше ее.