Когда-то этот город будет его, и отель у него тоже обязательно будет. Всему свое время, зачем отвоевывать то, что потом можно будет просто взять?

— Агата, ты голодна? — обратился к притихшей на заднем сиденье девушке. Та вздрогнула и мотнула головой.

Хорошо этим малолеткам, а вот у него обмен веществ как у домны — прямо беда целая. Надо Семена отправить в ресторан, пусть заказ сделает, и чтобы в номер доставили, пока Арсен с Агатой беседовать будет.

То, что воспитательную беседу провести придется, Ямпольский понимал, но и приблизительно не представлял, как начать. «Зачем ты согласилась?» или «Ты что, не видела, какое дерьмо твой отчим?»

Если бы он не знал Януша, еще можно было что-то спрашивать. Но Дворжецкий трясся над дочерью, выпуская из дома только под конвоем и оберегая от всего мира. Вот и дотрясся.

В глубине души Ямпольского мучила совесть. Януш не был ему другом, но отношения между ними сложились вполне приятельские. Дворжецкий доверял Арсену, вот только жаль, к правильным советам прислушиваться не стал.

Арсен говорил не связываться с сомнительными камнями, а Януш хотел больше денег. С его маниакальной идеей выдать Агату замуж за парня из приличной семьи нужен был капитал. Куда влез Дворжецкий, Арсен так и не узнал, Лера как раз была беременная, когда Януша убили при загадочных обстоятельствах.

Ямпольский некоторое время следил за семьей убитого ювелира, но затем родился Пашка, а жена Януша, Лара, вышла замуж. Вот он и выпустил их из виду, кто же знал, что Лара настолько безмозглая?

Они поднялись в номер, и Агата нерешительно остановилась посреди большой комнаты, запахнув пиджак. Она в упор посмотрела на Арсена, а ему вдруг от этого взгляда стало душно.

— Так что будем делать, Агата? — спросил, она удивленно вскинула большие глаза, и Арсен отметил, что в них стало больше зеленого. — Не знаешь? Зато я знаю.

Он неторопливо расстегнул ремень, сверху вниз глядя на девушку, та, не отрываясь, следила за его руками. Подняла глаза и сглотнула, а его в жар бросило. И что ж его так вставляет-то? Или во всем виноват этот взгляд, настолько неискушенный, что в мозгах мутнеет?

— Тебя отец ремнем никогда не учил? — спросил в ответ на ее немой вопрос. — Ничего, сейчас поправим. Снимай пиджак.

Выдернул ремень из шлевок джинс, сложил вдвое, держа за края, а Агата с растерянным видом повернулась спиной и медленно стянула пиджак с плеч.

Арсен дернул ворот рубашки, пуговицы вылетели з петель, но дышать легче не стало. О, боги, где была его голова? О чем он вообще думал?

«Наденьте ей паранджу, а лучше закатайте в ковер и унесите побыстрее». Пока у него не случился удар. Снизу. Хотя, поздно. Уже случился.

В который раз Арсен недобро помянул того, кто придумал настолько неудобный крой мужских брюк. Похоже, среди достоинств автора числились лишь смекалка да умелые руки, остальное было либо скромных размеров, либо в нерабочем состоянии.

А ведь были же у мужчин в средние века дополнительные приспособления, которые крепились к штанинам в виде кармана. Арсену сейчас бы точно не помешал такой карман, объемный и вместительный.

Агата продолжала стоять спиной, волосы струились между узкими лопатками, лепестками выглядывающими из-под бретелей платья. И от платья одно название. Небеса, падайте уже на землю, спасайте его хоть как-то, где ж набраться той выдержки?..

Он видел каждый изгиб под тонким шелком, ее запах слышен был даже на расстоянии. Агата обхватила себя руками, и его прошило судорогой. Низ стал каменным. Арсен увидел себя со стороны с ремнем в руке перед покорно стоящей девушкой и досадливо поморщился.