– История литературы заставляет меня много думать, – пытаюсь найти подходящий ответ. – Что происходит в наши дни и оставляет след?

– Много чего! – отвечает Сэм. – Кино, музыка, литература. Актуальные события. Конечно, пока невозможно сказать, что из этого сохранится в истории, но пару-тройку вещей я бы назвал.

– Так назови же! – настаиваю.

– Например, не хотел бы пропустить второй роман Харпер Ли. Большое событие спустя почти пятьдесят лет. Или «Виноваты звезды». Представь, что ты бы ее не прочитала.

– Сэкономила бы много слез, – замечаю я, но понимаю, что он имеет в виду. У нас с Сэмом это одна из любимых книг.

– Или «Ла-Ла Ленд»! По-моему, ты любишь этот фильм. О боже, конечно, два фильма о Бонде! – Джеймс Бонд – это guilty pleasure[5] Сэма. Он прекрасно понимает, что это «сексистские картины с устаревшим образом врага и разделением на черное и белое», но все равно обожает их смотреть. – И стоп! Я забыл самый главный фильм! Как насчет «Холодного сердца»?

Мы оба разражаемся хохотом. Каждый год на Рождество мы с Сэмом смотрим «Холодное сердце». Это наша традиция. А потом несколько месяцев не можем забыть Let it go[6].

– И к тебе никогда не прицеплялась Call me maybe[7]? – добавляю я. Было время, когда, услышав где-нибудь эту песню, один из нас сразу отправлял другому сообщение со строчками из нее, чтобы заразить прилипчивой мелодией.

– Точно, – откликается Сэм. – Думаю, я был бы раздавлен, узнав, что Дэвид Боуи мертв. Причем уже два года. И вообрази: ты прилетаешь обратно на Землю, а тот, кого нельзя называть, внезапно стал президентом!

– С другой стороны, может, не так уж и плохо, если тебя ставят перед свершившимся фактом. Шок, конечно, но страданий меньше, – замечаю я.

– Не знаю. Мне кажется, я бы предпочел быть здесь во время конца света, чем вернуться и обнаружить, что мир перестал существовать. Помнишь концерт группы Sparks три года назад? Ради одного этого стоило жить на Земле.

Помню этот концерт. Родителям я сказала, что буду ночевать у подруги, но вместо этого поехала с Сэмом в Бостон. Это был один из самых грандиозных моментов в моей жизни. Музыка, атмосфера, незабываемый вечер с лучшим другом.

– Это был идеальный вечер, – отвечаю я.

– Да, правда, – соглашается Сэм.

Мы еще немного болтаем, но я думаю о своем. Составляю список в голове. На этот раз – список покупок.

Теперь у меня есть ноутбук. Модель далеко не новая, но намного лучше того старья, которое было у нас в тюрьме. Тем не менее мои запросы в поисковике пока не принесли никаких результатов. У меня не получается вспомнить много имен из прошлого. Но и тех, кого помню, не удается найти. Буду продвигаться от одного контакта к другому. Надо с чего-то начать.

Последнее, что мне известно о моей семье: отчим продал наш дом. Так было написано в письме, которое мама прислала мне через год:

Я сижу за столиком кафе перед раскрытым ноутбуком. Пытаюсь использовать каждую свободную минуту, пока у нас мало народу. Кроме того, поиск отвлекает меня от мыслей, что Тамсин не приходила почти две недели. Мне было бы плевать на это, но я злюсь, что подарил ей тот краткий миг доверия. Хотя она и заставила меня, но, черт возьми, следовало быть умнее. Сильнее. Продолжаю вспоминать, как она на меня посмотрела, когда услышала мое признание. В ее взгляде отражалась жалость? Презрение? Или страх? Трудно сказать. Не умею читать эмоции.

Одно за другим вбиваю в поисковую строку имена подруг матери, пока не нахожу одну из них. Пульс ускоряется, когда кликаю на фото ее профиля. Я ее помню. Она была маминым парикмахером и иногда в детстве сидела со мной. У нее на странице мало фотографий, и мамы нет ни на одной из них. Сара, так ее зовут, уже не живет в Перли. Но, возможно, знает, куда