Марк бежал к палаткам. Там явно что-то происходило. Один спасательный катер стоял у пристани, и два других подходили. На носилках заносили тела в палатку. Никого не подпускали.

Марк поймал себя на мысли, что он волнуется так же, как перед встречей на крышах «Tra le nuvole». Такое сравнение показалось ему странным. Он не воспринимал Софи неживой. Он ждал ее появления здесь как очередную встречу после долгого расставания.

Войдя в палатку с психологами, он заметил ту же девушку в черной толстовке с капюшоном. Ее лицо было серое и, казалось, неживое.

Марк сел. Оцепеневшее в напряжении тело не двигалось. Спустя полчаса в палатку вошел человек в форме и подошел к пожилому мужчине.

– Похоже, мы нашли вашего сына. Совпадают описание татуировок и их расположение. Но вы должны пройти процедуру опознания. Предлагаю это сделать в центре судебно-медицинской экспертизы. Сейчас он не похож на себя.

– Нет.

Старик поднялся и вышел вместе с сотрудником. Вернувшись спустя несколько минут, он что-то бормотал себе под нос.

Марк расслышал отрывки фраз: «Это он, это он».

Он прикрылся платком, а горькие слезы стекали по дряблой коже лица, отчего платок становился мокрым. Он, как и Марк, до последнего надеялся, что это произошло не с ним, не с ними. И теперь он знает. Но неизвестно, что хуже: знать точно или быть в неведении с томительным ожиданием и бесконечной мнимой надеждой.

Просидев неподвижно еще около получаса, Марк встал и направился к палатке, предназначенной для тел.

– Сюда запрещено входить. Если будет что-то известно, мы сообщим. Езжайте домой, уже ночь.

– Нет, я буду здесь, я буду ждать, пока Софи не привезут сюда. – Напористость была понятна, но раздражала служащих.

– Молодой человек, буду с вами откровенен, людей сейчас опознать не удастся. Разве что по одежде. Это хорошо, что тела целые. Иногда при падении самолета в воду людей буквально разрывает, и от одежды тоже ничего не остается. Тела целы, но, несмотря на это, их внешний вид сильно изменился, и после выгрузки они мгновенно будут направляться в центр СМЭ. Я изучил данные по вашей анкете, женщин в белых футболках и с цепочкой на шее не было. Если кто-то поступит с похожими данными, я лично вам позвоню. Подходят еще два наших катера, можете остаться до разгрузки, но после, уверяю вас, нет смысла находиться здесь. Наши сотрудники незамедлительно сообщают родственникам, как только устанавливаются совпадения по описанию вещей и отличительных особенностей. Того парня с татуировками по всему телу опознать, согласитесь, было несложно. С остальными могут возникнуть проблемы.

Марк прождал еще около полутора часов.

– Молодой человек, есть женщина в белой футболке. Без кулона. Но вряд ли он бы остался у нее на шее. Опознать сейчас будет сложно, тело и лицо сильно пострадали. Как я уже говорил, все тела будут направлены в центр судмедэкспертизы. Вероятнее всего, потребуются недели и даже месяцы для опознания. Я бы советовал вам найти кровных родственников и ехать с ними туда, чтобы сдать кровь.

– Если это она, я узнаю ее. – Он не мог отступить, не посмотрев.

– Как скажете. Вы готовы? Пойдемте.

В палатке, снабженной мощными генераторами, было несколько помещений. Пройдя через первое, где сотрудники вели связь со спасателями на воде и что-то записывали, Марк оказался во втором, холодном и хорошо освещенном. На темном полу лежало около пятнадцати тел в ярко-оранжевых мешках с открытыми молниями. Сотрудники проходили со списками и делали пометки прямо на бирках, имеющихся на мешках. Картина была ужасающей, но люди тут работали так, будто видят это каждый день.