- Я хочу домой, - плачет Зарина, глядя на меня дикими глазами.

Я беспомощно смотрю на нее, не зная, что делать, и в конце концов решаю, что лучше оставить в покое, потому что она явно надумала себе Бог знает что. Иду на кухню, надеясь, что она послушает и пойдет в спальню, и принимаюсь варить себе очередную чашку кофе. Ничего крепче в доме все равно нет, хотя сейчас я и жалею об этом, потому что снять напряжение хоть как-нибудь мне бы не помешало.

***

Как только Максуд уходит на кухню, я хватаю телефон с сумкой и бегу в комнату. Но не в ту, которую он указал, а в соседнюю. Мало ли, может он каким-то образом хочет ворваться ко мне, несмотря на замок.

Только запершись и действительно передвинув комод к двери, я понимаю, что совершила ошибку. Потому что комната, в которой я нахожусь, явно спальня Максуда. Оглядываюсь по сторонам и заметив на полу его сумку, а на стуле сброшенную рубашку, тихо стону от отчаяния.

И как я только умудрилась? Но выходить все равно не буду. Ни за что! Просижу тут до утра.

К счастью, за соседней дверью обнаруживается отдельная ванная комната, так что я могу провести здесь сколько угодно времени. Если завтра утром он не сдержит свое слово и не отвезет меня к Васиму, то я точно вызову полицию и выберусь из этой квартиры, потому что не доверяю этому мужчине ни на грамм.

Умывшись и переодевшись в свою самую скромную ночную рубашку, хотя совсем скромные моя свекровь не упаковала, ложусь спать, но и тут меня беспокоит одно – чертовы простыни пахнут парфюмом Максуда! Тем самым, стойким, которым он, видимо, пользуется постоянно.

Нехотя встав, заглядываю в его шкаф, но вот сюрприз – в нем только одежда. Видимо, постельное белье он хранит не в спальне, а где-то еще. Внимательно осматриваю постель при свете, убеждаясь, что она чистая. Даже вторая подушка еще пахнет кондиционером для белья, значит, на ней дядя моего мужа не спал и я могу использовать эту сторону кровати. Не то, чтобы этот парфюм был сильно раздражающим. Очень даже приятный запах, объективно говоря. Что меня бесит, так это ассоциации, которые возникают, стоит мне ощутить этот аромат. Он связан с угрозой, с недозволенной близостью, и это смущает меня и делает беспокойной.

Отношу подушку Максуда на стул и погасив свет, ложусь под одеяло. Хотя отсутствие его запаха не помогает мне уснуть. Слишком уж я взвинчена сложившейся ситуацией и из-за своего неопределенного будущего. Снова тянет поплакать и я не могу сдержать нескольких глупых слезинок, но жалеть себя – последнее дело, поэтому приказываю себе прекратить. Ворочаюсь полночи, но ровно в восемь звонит мой будильник на телефоне и я вскакиваю с постели, спеша умыться и одеться.

Ровно через двадцать минут я полностью готова и отодвинув комод от двери, отпираю ее и выглядываю в коридор. В квартире стоит мертвая тишина. Иду на кухню, потом в открытую гостиную и везде пусто. Видимо, Максуд еще спит, но во вторую спальню я заглядывать не рискую. Сажусь на стул на кухне и жду, пока он проснется. Хочется есть, хотя бы кофе попить, но это чужой дом и я не собираюсь здесь хозяйничать.

Ждать мне приходится долго. Проходит час, прежде чем Максуд выходит из спальни, направляясь в ванную в коридоре. Я отвожу глаза в сторону, потому что он в одних штанах, без рубашки, и это дико меня смущает. Мужчина, кажется, и не заметил моего присутствия. Заперся в ванной на полчаса, а вышел уже приняв душ, в тех же штанах и все еще с обнаженным торсом, на котором поблескивают капельки воды.

- Доброе утро! Оденьтесь, пожалуйста, - выдавливаю из себя, глядя в пол, потому что он зашел на кухню.