Подключив баллоны с нормальным воздухом, друзья стали ждать, когда за ними придут.

Вскоре дверь снова отползла, и охранники предложили им проследовать за ними.

В этот момент и только теперь, когда они были почти у цели, Карим вдруг подумал: «А что же случится потом, когда мы вернемся? Ведь подмену точно обнаружат и даже если художники ничего не вспомнят, то службы уж точно проведут расследование и обнаружат и «Пугливый газ», и подделанную карточку, и украденные костюмы. Почему же мы заранее не подумали обо всем этом?!»

В глазах у Карима застыл ужас. Он стал искать поддержки в глазах его друзей, но шлемы были непрозрачные снаружи, чтобы солнечные лучи не ослепили людей, когда они будут на поверхности. Юноша застыл на месте и не мог пошевелиться. Охранник любезно предложил ему проследовать дальше, и Карим узнал в нем Тобиаса, у которого они как раз все и разузнали. Оттого, что Тобиас мог узнать Карима, тому стало еще страшнее.

Тобиас дотронулся до чего-то на его скафандре и Карим услышал голос:

– Я понимаю, что Вам, возможно, страшно, но, пожалуйста, не беспокойтесь. Снаружи никакой опасности нет. Вдоль всего вашего пути стоят защитные щиты и с вами ничего случиться не может.

– Но мне нужно вам что-то сказать! – вырвалось у Карима и волна ужаса прокатилась по нему. Ведь он сейчас не может признаться. Не сможет также выдать своих друзей. Что же ему делать? Просто взять себя в руки и идти дальше.

– Извините, вам лучше поделиться вашими страхами со специалистом, – к его облегчению произнес Тобиас, – психолог всегда ждет экспедиторов у люка.

Они прошли дальше по туннелю и оказались перед большим круглым лифтом. Там их действительно ожидало большое количество народа: еще несколько человек в форме служащих, два вооруженных охранников порядка, несколько роботов-охранников и два человека в одежде элиты. Один из них, скорее всего, и был психолог. Карин поспешил сказать Тобиасу, что с ним все в порядке и психолог ему не требуется, но в этот момент Пётр споткнулся и упал лицом вперед. Руки он подставить не успел, поэтому приложился лицом, точнее, шлемом скафандра. К нему тут же подбежали служащие и поставили его на ноги. Сам он стоять не мог и стал оседать назад. В ужасе Карим наблюдал как они стали отвинчивать с его головы шлем. Вместо взрослого художника под шлемом оказался молодой мальчишка со светлыми вьющимися волосами и начинающим пробиваться пухом усов. Воцарилась тишина. Пётр все не приходил в себя, люди в одежде элиты тоже не двигались, охранники сразу же потянулись к своим бластерам. Так продолжалось всего пару секунд, а потом в движение пришли все одновременно и, конечно, невпопад.

– Всем назад! Среди них преступник! Всем к стене, назад! Руки вверх! – закричал охранник и стал тыкать бластером в безвольно болтающуюся голову Петра, которого служащие очень медленно сажали на пол.

Тем временем один из мужчин в одежде элиты отстранил охранника властным жестом, а другой подошел к Петру и стал щупать ему пульс.

Человек, отстранивший охранника, приказал служащим отвинтить шлемы с головы двух других экспедиторов. «Все пропало», – понял Карим, и сам снял свой шлем.

– Мы признаем свою вину, – закричал Карим, когда шок от того, что под скафандрами оказались другие мальчишки, у людей немного прошел.

– Пожалуйста, извините нас и только не стреляйте! – прокричал Чан охраннику, направлявшему на него свой бластер.

Одни только роботы неподвижно стояли, медленно и синхронно поворачивая свои «головы». С Петра наконец сняли скафандр и положили на неизвестно откуда взявшиеся носилки. Один из элиты пошел вместе с носилками, а их с Чаном повели в уже знакомую переодевалку. Юноши сняли скафандры, показали, где лежат настоящие Художники, и рассказали, что же они с ними сделали на самом деле.