– Спасибо, не хочу.

Отодвинула от себя тарелку.

– Ты что? Смотри, какой прожаренный! – и на моих глазах этот кусок не разрезали ножом на две части, а разломали руками.

Сказать, что я находилась на грани истерики, значит ничего не сказать. Мне так плохо давно не было. Все, что успела съест – медленно, но верно просилось наружу.

И вот сейчас после разговора со свекровью, я ощущала ту же мерзость, что и ранее. Снова она пытается проникнуть в нашу жизнь, любыми окольными путями.

Естественно, когда супруг вернулся с работы, я очень его попросила поговорить с материю.

– Паша, я все понимаю, ты единственный ребенок, она тебя любит – но это уже ни в какие ворота не лезет.

Муж только махнул рукой.

– Не хочу с ней связываться – бесполезно. Она как придумает что-то, хоть стой, хоть падай.

Ну, после ее выдуманных рассказов, крохи сомнения и у меня появились. Все же, с появлением ребенка наши отношения очень сильно поменялись и охладели.

Мы стали чаще ссориться не только из-за постоянного контроля, который мог произойти совершенно неожиданно: родители мужа приходили без приглашения, когда я их совершенно не ждала: ходила в растянутой майке, коротких шортах с гулькой на голове, потому что супруг в этот момент был либо в магазине, либо у друга.

И при виде проносящейся мимо меня Любовь Петровны, которая заглядывала в каждый угол комнаты и приходила с прищуренными глазами, у меня перехватывало дыхание от негодования.

– А где Паша? – и так эту фразу растягивала, что я начинала злиться.

– У друга, – отвечала, стараясь найти под рукой халат, чтобы хоть его на плечи накинуть.

– Точно у друга? Я сейчас ему позвоню.

Пашка мог на звонки матери не отвечать, а я вот почему-то была обязана, хотя со временем стала забивать на это – зачем портить себе настроение, когда его и так фактически нет?

Наши ссоры еще заключались в том, что я набрала после родов приличное количество килограмм, обзавелась животиком и щеками. Супруг искренне не понимал, почему все это приобретенное добро не ушло вместе с родами. Сначала были тонкие и прозрачные намеки на мою внешность, потом они становились все более откровенными, пока не переходили в оскорбления. Но поделать я ничего не могла, диеты и упражнения, которые регулярно делала, не способствовали уменьшению веса, зато заметно ухудшали мое самочувствие и общее настроение. И нет-нет, да и думаю о таинственной сопернице, которая точно должна была быть стройной и высокой, не то, что я.

У нас уже давно сложилось, что супругу мы всегда покупали дорогие и стильные вещи, все же он работал в приличном месте, занимал руководящую должность и находился на людях. Я могла купить себе что-то и на распродаже, особо не думая о качестве вещи, больше смотря на низкую стоимость. И это как-то укоренилось. Сама осознаю, что добровольно подпитала эту почву, но порой становилось очень обидно, когда мне категорически отказывали в покупке какой-то нужной, но дорогой вещи.

Еще до ужаса было обидно, когда меня лишали подарков на праздники. К тому, что на восьмое марта и день влюбленных мне даже цветы не дарят, я привыкла, смирилась, даже уже лишний раз не задавала вопросы и не устраивала истерики. Был у нас случай, когда на женский день к нам домой приехали друзья. Подруга помогала готовить салат, весело рассказывая о том, что ей купили модную шубу и кучу нужных аксессуаров к ней, я же в этот момент думала о том, что даже достойного нижнего белья не имею, чего уж говорить о верхней одежде.

Мужья наши вышли в магазин и отсутствовали минут тридцать, а уж когда вернулись, то я с сожалением и завистью смотрела, как супруг подруги дарит ей розу и нежно целует в губы, поздравляя с праздником. Мой ненаглядный вернулся с бутылками пива и закуской.