-Он на сборах. Должен вернуться через три дня. Елена, ты говорила, что уедешь уже завтра? Во сколько подать автомобиль?

-Поезд у меня в полдень. Наверное, к десяти часам будет нормально.

-Как? Я даже не успею тебя проводить? – расстроилась Соня.

-Мы попрощаемся утром, дорогая, до твоего отъезда на реабилитацию. Не волнуйся.

-Кстати об этом, -Михаил повернул голову в сторону Глеба, - завтра у меня весь день расписан буквально по минутам. Я не успеваю привезти Соню из клиники домой.

Звенящую тишину, неожиданно обрушившуюся на все семейство, нарушил звонкий звук упавшей на фарфоровую поверхность вилки, которую Соня не удержала во вмиг задрожавших пальцах.

-Что ты делаешь завтра в обед? – не обратив на произошедшее никакого внимания, продолжил Михаил.

-Я очень занят, - отчеканил Глеб, выдерживая строгий отцовский взгляд, - как раз в обед у меня важное совещание. Раньше трех не освобожусь.

-Это хорошо, потому что Соню нужно будет забрать в четыре.

Глеб рассвирепел. Это было заметно по часто вздымающейся груди, тяжелому дыханию и по ониксовым глазам. Соня хотела сказать, что ей не нужна помощь, но Глеб заговорил первым.

-Я занят! И никуда ее не повезу. Я не сиделка, чтобы присматривать за инвалидами!

-Ну знаешь ли, Глеб, это уже не в какие ворота! – взорвалась до этого спокойная Ольга.

-Когда вы захотели притащить ее сюда, я был против! Я говорил, что не буду ее развлекать и, что на мою помощь можете не рассчитывать!

-Да кому нужна твоя помощь! – сквозь зубы ответил ему отец, - один раз прошу подстраховать меня и отвезти девочку домой! Неужели это так сложно?

-Пожалуйста хватит! – внезапно громко сказала Соня, в момент прекращая словесную перебранку. Ее ощутимо трясло, поясницу сводило волнами, а голова заныла от подступивших и старательно сдерживаемых слез.

-Соня, не обращай на него внимание! – опомнилась Ольга, от волнения начавшая изводить зажатую в руках бумажную салфетку на мелкие клочки, - у Глеба ужасный характер.

-Все в порядке, - торопливо заверила она, - Михаил Вячеславович, я могу подождать Вас в центре – это не проблема, - сказала она мужчине, а потом повернула голову к Глебу, восседавшего темной скалой, - не беспокойся, мне не потребуется твоя помощь, - при этом сам Глеб лишь сильнее нахмурился, а Соня, не обращая внимания на его недовольство, обратилась ко всей семье, - спасибо большое за ужин, все было очень вкусно, но я быстро устаю, и с вашего позволения пойду отдохну.

Никто ей не возразил, даже замершая Елена не стала останавливать. Соня максимально аккуратно и неторопливо, старательно показывая, что слова Глеба не произвели на нее никакого впечатления, объехала стол и направила коляску к выходу из столовой, а едва за ней закрылась дверь ее спальни, разревелась.

Сначала из ее горла донесся сдавленный всхлип, затем еще один и еще и, наконец, она дала волю слезам.

-Ну за что? – провыла она в пустоту комнаты. Ей было невыносимо жалко себя и бесконечно обидно от слов того, кого она так долго любила и кого считала близким человеком. С кровати на нее молчаливо смотрела веселая мордашка куклы, которую Соня берегла долгие десять лет, и которая впервые вызывала в Соне негативные эмоции.

Она стремительно подъехала к кровати, схватила куклу и уже замахнулась, чтобы бросить ее куда подальше, но по-детски пожалела игрушку. В детстве Соня верила, что ее плюшевые друзья умеют слушать, говорить и чувствовать. Она никогда не обижала свои игрушки, подсознательно вкладывая в них душу. И сейчас не смогла обидеть куклу, лишь крепко прижала ее к себе, потом бережно положила обратно на кровать, сама перебралась следом и еще долго лежала, успокаивая свое бешено-колотившееся сердце.