Телефон упрямо звонил, и Давид побежал вниз. Но подойти не успел – как только он снял трубку, раздался щелчок. Трубку на другом конце уже повесили.
Был полдень. Они покидали Селандерское поместье.
Юнас был крайне разочарован. Ему, как он выразился, пришлось подчиниться «сильной руке».
Письма
Дети вставили ключ в замок голубой двери. Разговаривать никому не хотелось, даже Юнасу. Всем было как-то тревожно, но никто не понимал отчего.
Они вошли в комнату, залитую зеленоватым сумеречным светом.
Какая одинокая комната, вдруг подумала Анника. Комната одинокого человека, тихая комната одиночества. Ей показалось, что если бы она по-настоящему в кого-то влюбилась, то хотела бы сидеть здесь одна, у окна, вдыхать аромат лип, смотреть на улицу и думать об этом человеке. Но это была мимолетная мысль, и Анника тут же прогнала ее прочь. Она ни в кого не была влюблена.
– О чем ты думаешь, Анника? – спросил Давид.
– Да так, ни о чем…
– Нет, ты о чем-то задумалась, я видел.
В ту же минуту зазвонил телефон.
– Ну вот, опять, – разозлилась Анника.
– Я отвечу, – сказал Давид и поспешил вниз.
Подняв трубку, он услышал знакомый скрипучий голос:
– Здравствуй, Давид! Это я… Юлия Анделиус.
– Здравствуйте.
– Скажи, пожалуйста… ты торопишься?
– Нет-нет.
– Тогда мы можем немного поговорить?
– Конечно.
– Ты, наверное, удивляешься, почему я так часто звоню, но я давно не была в Селандерском поместье и, вспоминая о нем, пытаюсь представить, как оно выглядит сейчас… Многое ли изменилось… Как там цветы?
– Хорошо. Мы только что их полили.
– Замечательно! А Селандриан?
– Все в порядке, он поправился. Не волнуйтесь.
– Вот и славно. Я очень рада это слышать…
В трубке замолчали, Давид не знал, что еще сказать. Может, Юлия хочет закончить разговор? Он ждал.
Но его собеседница снова заговорила:
– Скажи мне, Давид…
– Да?
– Ты играешь в шахматы?
– Ну да, играю.
– Как хорошо! А ты не хочешь сыграть со мной партию?
– Конечно, с удовольствием, но…
– Посмотри налево, у кресла стоит небольшой столик. Видишь?
– Рядом с креслом?
– Да-да… оно еще обтянуто зеленой кожей.
– Точно.
– Если уберешь лампу и поднимешь крышку стола, внутри найдешь старые шахматы…
– Секундочку!
Давид сделал так, как сказала Юлия Анделиус. Ему даже не пришлось отходить от телефона – столик стоял совсем рядом. И под крышкой он действительно нашел шахматы. На доске уже были расставлены большие резные фигуры, похожие на скульптуры.
– Нашел?
– Да.
– Хорошо. Это очень красивые шахматы… на редкость красивые, правда?
– Да.
– Тогда начнем?
– С удовольствием!
– Я бы хотела играть белыми, если ты, конечно, не против.
– Нет, пожалуйста.
– Я начинаю… так, посмотрим…конь gl на f3.
– Так… gl на f3… Интересное начало!
В трубке раздался смешок:
– Ты считаешь? Что ж, теперь твой ход. Или хочешь подумать?
– Я хотел бы немного подумать.
– Это разумно. Я позвоню позже. До скорого, Давид!
– До свидания.
Юлия повесила трубку. Разговор казался каким-то нереальным, но при этом очень важным. Давид медленно опустил трубку.
По лестнице спускались Юнас и Анника.
– Где ты застрял? – Юнас нервно жевал «салмиак» и от нетерпения не находил себе места.
– Это Юлия звонила, – ответил Давид.
– Что она хотела на этот раз?
– Она предложила мне сыграть в шахматы.
– Что?
Давид повторил: да, Юлия предложила ему сыграть в шахматы.
– В шахматы? С тобой? По телефону?
– А что тут такого? Думаешь, я не умею играть в шахматы?
– Да нет, просто странно, – Юнас пожал плечами. – Ладно, а теперь мы идем наверх открывать шкатулку! – сказал он и побежал наверх.
Вдруг на первом этаже забили часы, старые напольные часы. Они бесперебойно ходили с тех пор, как их растряс поезд, но бить еще не били. Во всяком случае, при детях этого не случалось. Часы пробили восемь раз. Восемь легких, почти боязливых ударов.