Он замолчал. Господин Харшхтенботтен удовлетворённо кивнул, а я подняла руку.

Мне есть что добавить! Есть! Спросите меня.

Вэрд вдруг заговорил снова.

– Прошу прощения, господин Харшхтенботтен, – чётко проговорил он, хотя раньше у него были проблемы с произношением фамилии преподавателя, – я вспомнил ещё об одном нюансе. На Лакапатике запрещён ввоз любой информации эротического или порнографического содержания, все ввозимые на планету устройства проверяются на наличие информации подобного вида. Объяснение этому – всё те же «чёрные» века. Популяция местного населения до сих пор не восстановилась, поэтому больше тысячи лет назад всем мужским особям при рождении стали вживлять наносчётчики сперматозоидов, всем женским особям – счётчики половых контактов, которые считывают генетический код мужской особи. Установлено, что при половом акте у среднестатистического мужчины-лакапатика в эякуляте выделяется примерно шестьдесят миллионов сперматозоидов. Конечно, есть погрешность, которая учитывается при подсчётах. Таким образом вид восстанавливается, ведь мужчинам фактически запрещено вхолостую использовать репродуктивные клетки. В мире отсутствуют контрацептивы и способы прерывания беременности. Благодаря такой политике рост населения составляет двадцать процентов каждые сто лет. Сейчас численность аборигенов мира Лакапатика почти восстановилась.

Я даже вспотела.

Нечего добавить! Бесхвостая комета! Провались ты в чёрную дыру, нье' Товен!

Господин Харшхтенботтен бросил на меня взгляд, я покачала головой.

– Ответ засчитан, – объявил преподаватель и начал опрашивать следующих кадетов. Я бросила быстрый взгляд на Вэрда – уголок его губ поднялся вверх.

Гад! Ухмыляется!

***

В этом семестре на уроках Таграны Фааолис мы занимались плаванием, осваивали всевозможные его виды. Без неприятностей не обошлось. Всему виной тот парень, который на вступительных экзаменах порадовался, что я сломала ногу, Питрей нье' Миали. Он весь первый курс донимал меня, действительно считал, что мне не место в школе навигаторов, хотя я давно подтянула свою физическую форму, а по многим предметам училась лучше него. Да и звено, в котором он состоял, находилось ниже нашего в рейтинге.

Обычно он пакостил по мелочи: дёргал меня за косу, стаскивал стилус или «нечаянно» проливал мой компот в столовой. Этот придурок, проходя мимо, мог толкнуть меня, ущипнуть за попу. Однажды, когда меня поставили его партнёром по танцам, он с такой силой сдавил мою талию, что выступили слёзы. Отпечатки всех его десяти пальцев могли превратиться в синяки! Не думая, я встала острым каблуком ему на ногу. Он завопил и едва не расплакался.

– Что случилось, нье' Миали? – спросил преподаватель.

– Кадет нье' Фиард нарочно встала мне на ногу, – сообщил он.

– Никак нет, господин Д'нуавилль, – отрапортовала я. – Кадет нье' Миали спутал движения, и даже моё мастерство не помогло выправить ситуацию. Чтобы не упасть, пришлось принять такие экстренные меры.

В тот день преподаватель поставил Питрею «неуд».

Я думала, что он повзрослеет и отстанет, но пакости вышли на новый уровень.

– Эй, нье' Фиард, – Питрей остановился рядом со мной и нагло рассматривал меня. Хоть я и носила закрытый купальник, вырез всё же оголял плечи. – Внизу ты такая же рыжая?

Сначала я не поняла, о чём он, а когда дошло, жутко покраснела. Он нагло засмеялся.

– Ну, давай, попробуй узнать, – подначила я его, склонив голову. Я даже не могла представить, как он может это сделать, потому без страха бросила этот вызов.

Урок прошёл обычно – у меня всё ещё плохо получалось плавать со связанными руками и ногами. Первое такое погружение я никогда не забуду! Когда опустилась на дно бассейна, все мысли улетучились, остался лишь панический страх, и я напрочь забыла о теории, которую нам преподавали, задёргалась, воздуха катастрофически не хватало. Рядом мелькнула тень, и меня вытащили на бортик, где я судорожно втянула воздух.