В тот вечер дедушка поцеловал меня в лоб, мягко улыбнулся, за ужином выпил две стопки страшно дорогой, а потому редкой для нас рейцы. Он был очень доволен...

А утром мой единственный родственник не пришёл завтракать, как делал это на протяжении всей моей сознательной жизни. Прождав дедушку двадцать минут, я с беспокойством отправилась к нему. Едва войдя в его отсек, сразу всё поняла: настал момент, когда я осталась одна. Дед полулежал на своей широкой кровати, опёршись на подушку в изголовье. Он не разделся перед сном, в безжизненных руках держал такой же старенький, как и у меня, планшет. Даже в смерти его лицо оставалось очень довольным, расслабленным: губы замерли в лёгкой улыбке, брови разглажены, глаза чуть прикрыты. Я сглотнула и медленно осела на пол отсека. Какое несчастье... Я не впала в благословенное забытье: психика вигов очень устойчива, чтоб её пожрал протуберанец!

Мысли с дикой скоростью сменяли друг друга. Одна… Я осталась одна! Единственный навигатор во Вселенной. Сидя в отсеке деда и захлёбываясь слезами, я кричала:

– Великая Праматерь, Великая Точка начала, молю! Помоги! Помоги или забери меня! Я боюсь! Я так мала! Я не знаю, что мне делать! Великая Точка начала! Пожалуйста! Зачем ты создала меня?! Есть ли у меня надежда на будущее?! Зачем мне все эти испытания?!

Вокруг разливалась мёртвая тишина. Никто не услышал меня, никто не подал знак. Я была одна. Никому не было до меня дела.

Через несколько часов спустя услышала прохладный голос искина.

– Кхм-кхм, навигатор нье´ Риолинн, какие будут указания?

Я открыла глаза: оказалось, я так и уснула в отсеке деда, свернувшись калачиком на полу.

– Бот-ремонтник может завернуть тело в саван? – спросила я, вспомнив о погребальных традициях своей расы. Только вот меня, подумала я, никто хоронить не будет…

– Нет, – послышался спокойный прохладный ответ. – Сожалею, Микаэлла, но эту неприятную процедуру придётся сделать самой. Я как наяву слышала слова дедушки: «Начинай мыслить рационально, Мика!»

Сквозь зубы я приказала:

– Пусть бот-уборщик принесёт упаковочные материалы, какие есть в наличии.

Секунду стояла тишина, а потом Исхран заговорил:

– Одобряю, госпожа нье´ Риолинн.

– А мне не требуется твоё одобрение, искин подчиняется смотрителю, выполняй! – взбунтовалась я.

Этот электронный гад прохладно заметил:

– Сопряжение официально не передано, Микаэлла, я не обязан исполнять ваши указания.

Просто замечательно! Искин, не подчиняющийся смотрителю!

– Исхран, уверена, в множестве протоколов нашей почившей нации ты найдёшь тот самый, что позволяет мне стать смотрителем.

– Уверен, Микаэлла вы тоже справитесь с этой задачей, – ответила мне упрямая машина.

Я вытерла слёзы. Как смогла, завернула тело дедушки; донести его до катера мне помог бот-ремонтник. Это следовало бы делать моим родителям, моим братьям и сёстрам, если бы они у меня были. Провожать вига в последний путь по червоточине должны все близкие родственники, а не бот-ремонтник.

Что делать, когда деда не станет, он, несмотря на мои протесты и нежелание слушать, рассказал мне ещё два года назад. Я запомнила: когда его душа растворится в Великой точке начала, его тело надо переправить через червоточину к ближайшей звезде. Координаты звезды я заучила наизусть. И вот теперь, неуклюже отшвартовавшись, осторожно вела катер по червоточине, на том конце которой сиял яркий ослепительный шар. Затемнив экраны, чтобы не ослепнуть, я открыла люк трюма, и тело Тэодариана нье´ Риолин медленно начала притягивать к себе звезда. Я знала: пройдёт пара недель, прежде чем протуберанец захватит тело и оно почти мгновенно исчезнет. Сквозь застилающие глаза слёзы я вернула катер к стояночному доку. Исхран не спешил меня впускать.