Поисковиков в нашей Каменке было немало. Но и не в каждом доме они водились. Отряд нашей деревни состоял из пяти взрослых вигов и двух подростков, лет четырнадцати. В основном в отряде значились металлисты – те, кто чувствует металлы, и булыжники – те, кто чувствует разные минералы и изделия из них. В нашей деревне ценились металлисты. Оно и понятно, готовые изделия наших предков, чаще всего состоявшие из металлов, обычно приносили пользу. Староста деревни считал, что булыжники почти не окупают затрат на организацию рейдов.

В деревенской школе, по указу императора, всех детей обучали простой технике поиска. Смешная эта техника: сидишь себе на полу в спортивном зале с закрытыми глазами и пытаешься ни о чём не думать. Не знаю, как остальные, а я почти всегда заканчивала свой поиск сном, не раз учитель нье' Лауц будил меня под смешки моих одноклассников.

Следуя всё тому же указу императора, комиссия из столицы раз в несколько месяцев проводила тест на определение способностей учащихся. Мы точно также сидели в зале, с закрытыми глазами, но держали в руках кусок руды, камня или дерева и пытались почувствовать, тянет ли нас куда–то. Я страшно боялась: вдруг меня потянуло бы искать фаридий или ещё какой-нибудь редкий металл. Кому я в нашей Каменке была бы нужна с таким даром? Был один поисковик в отряде, который мог искать голубой мрамор, его всё реже и реже стали брать в поисковые рейды. Говорят, ни разу никакого мрамора не нашли. А если бы нашли? Как его тащить? На старинных, ещё двумерных головидео из такого мрамора целые бальные залы выкладывали.

Ещё указ императора предписывал при выявлении способных к поиску детей брать их в рейды, чтобы развивать дар. Надлежало также выделять им и жалованье за их труд.

Только двое моих одноклассников к десяти годам обнаружили способности к поиску, их иногда брали с собой в рейды. После этого они взахлёб рассказывали про свои приключения, часто, мне кажется, выдуманные. Из года в год проверяя способности вместе с остальными, я отчаивалась всё больше и больше. Без способности, пусть хоть самой невостребованной, в школу Навигаторов меня бы не приняли. Таковы правила.

Все изменилось, когда мне исполнилось тринадцать и пришли первые женские дни. Мне казалось, у меня болит всё, а тут как раз подоспел очередной сеанс проверки способностей. Как обычно, я уселась на пол, предварительно схватив какой–то камень, из тех, какие ещё не пробовала, покрутила его перед собой, как предписывала методика поиска, ощупала все выемки и шероховатости, закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на нём. Боль внизу живота не давала мне думать о чём-то кроме неё, отвлекала от других мыслей. Я с закрытыми глазами перебирала пальцами кусок руды, эти движения, казалось, уменьшали болевые ощущения. Я настолько погрузилась в это состояние, что не заметила, как начала лениво думать о том, что там, за стеной, имеется хранилище всяких образцов пород, камней, дерева и космос знает, чего ещё, и что в левом среднем ящике стенного шкафа лежат ещё тридцать два таких же камня, как у меня в руке. Едва эта неторопливая мысль проскользнула у меня в голове, сердце сделало кульбит и застучало быстро-быстро. Я торопливо встала и подошла к учителю нье' Лауц.

– В кладовой образцов, в шкафу, есть ещё тридцать два таких же камня, – сказала я и протянула ему тот, который держала в руке.

Преподаватель сверился со своими записями и хмыкнул:

– Магнетит. Неплохо, неплохо, – хмыкнул учитель, сверившись со своими записями, а затем добавил: – Пошли проверим. Есть ли за стеной тридцать два куска этого железа.