Я согнула ногу и нажала на кнопку под подошвой, в основании каблука. Вместе с другими полезными мелочами в полости каблука лежала крошечная плазменная горелка, которую ещё надо было собрать. Она всегда сопровождала меня в вылазках, даже если я решила развлечься и посидеть в кабаке.

Пластину, открывавшую доступ к панели управления ловушкой, приварили к стене на совесть. Я потратила на доступ к ней больше часа. Стало интересно: а как бы Дин вскрывал эту панель? Раз за разом ударял бы её ногой? Возможно, у него бы хватило силы, но не у меня. Когда панель открылась – захотелось собрать все нецензурные слова Вселенной. На панели крепилась клавиатура, рядом был джойстик, а на мониторе отображалась доска с равранами. Под доской бегущей строкой шло задание:

Выиграете партию или сыграете в ничью – ваш друг останется жив.

Да что б ты провалился в самую глубокую чёрную дыру вигов, создатель Лабиринта!

К Дину я вернулась через пятнадцать минут после открытия панели. От него веяло страхом и безнадёжностью. При моём появлении от него пришла мощная волна надежды.

Неужели он думал, что я бросила его?!

Руки чесались дать подзатыльник.

Разберёмся с этим, когда вытащу его.

Я села на границе опасного участка и задала вопрос:

– Ири, ты умеешь играть в равраны?

Сначала меня окатило волной недоумения, а потом пришла волна понимания.

Одиночное моргание.

Я выдохнула. Потому что сама в равраны играть не умела совсем. Даже названий фигур не знала. Но, пока возвращалась к Дину, дала себе обещание, что обязательно научусь.

Я показала равранскую доску Дину – коммуникаторы нам разрешили оставить при себе, но связь с внешним миром глушилась.

Он прикрыл глаза и надолго так замер.

Ясно. Думает.

Дин открыл глаза и уставился на меня.

– Дин, я только знаю название этой игры, я не знаю, как называются фигуры и как они могут ходить.

От него пришла волна оптимизма.

Ну-ну, посмотрим, насколько его хватит.

– Вот эту красную букашку я должна передвинуть на красную клетку?

Быстрое двойное моргание.

– Красную букашку поставить на чёрную клетку?

Быстрое двойное моргание.

Я перебрала все возможные, на мой взгляд, варианты с красной букашкой и перешла к следующей фигуре. Минут через сорок мы определили, какой фигурой надо сделать ход и куда, и выработали какую-никакую тактику для ускорения выбора хода. Оказалось, что чёрный горшок надо двинуть на две клетки вперёд и на клетку влево.

Я понеслась к пульту управления ловушкой и сделала первый ход, а затем, дождавшись, пока Лабиринт сделает свой, побежала к Дину.

Игра растянулась на три часа. Фигур становилось всё меньше и меньше, Дин больше не паниковал, от него веяло удовлетворением. Значит, он знал, что мы делаем и к чему ведёт партия.

Вот я джойстиком, который стал почти родным, передвинула золотой стул на красную клетку. И стала ждать ответного хода. Вместо этого экран потух и раздался шипящий звук. Ничего не понимая, я бросилась к Дину, уже на бегу заметила, что песок начал убывать. Когда я прибежала, Дин стоял по колено в песке и того становилось всё меньше. От Дина пришла волна весёлости. Но он молчал и даже не шевелился, пока его ноги были погружены в песок. Ещё несколько минут – и мы стояли на чистом, без единой песчинки, металлическом полу.

И тут его прорвало:

– Золотой стульчик называется золотым троном. А ночной горшок, как ты выразилась, называется кувшином, он ходит только вперёд и влево. Маленький зелёный мальчик – это император, он ходит как ему вздумается, а вот красная букашка – это расходный материал, этими букашками обычно жертвуют. Как можно этого не знать?! – Он замолчал на секунду и уже спокойнее добавил: – Мне кажется, песок у меня не только на зубах, но ещё и в трусах. Как же я хочу в душ!