Теон покосился на креоник: шесть утра с небольшим. Выдохнул с облегчением – в это время он вряд ли встретит кого-то из бывших знакомых.

Шагнул за зеркальный экран, в полумрак внутренних помещений зоны прилета.

Крутая винтовая лестница вниз, всего пару поворотов, к матовым дверям пневмолифта, и вот уже платформа с замершей в ожидании пассажира капсулой поплыла вверх. Тиль Теон рассеянно барабанил по поверхности, наблюдая, как по эластичному дендроглазовому полотну рассыпается легкая рябь.

Сквозь прозрачно-голубые стены кабины проникал утренний свет – мягкий и неверный, присыпанный розовыми брызгами, будто пудрой.

Тиль Теон прокручивал начало предстоящего разговора, мысленно расставлял акценты, методично прятал козыри, фиксируя, когда их продемонстрировать. А козыри-то у него есть. Еще какие.

И будь на кону не безопасность Единой галактики и раскрытие преступления тысячелетия, он бы поаплодировал себе. При мысли о «преступлении тысячелетия» внутренний следователь приободрился. «Заткнись уже, – приказал ему внутренний начальник Криминальной полиции. – Сейчас такие жернова включатся, как бы без головы не остаться».

Церианец прислонился к стене пневмолифта, скрестил руки на груди, наблюдая за панорамой, когда двери распахнулись, выпустив его на террасу. Влево и вправо тянулась бесконечная череда колонн, массивные основания которых оказались по-прежнему украшены гербами древнейших домов Инмаоша. Как и сорок лет назад. Ничего не изменилось – Тиль Теону показалось, что он шагнул в прошлое: те же запахи, то же мерное дыхание океана у подножия корпуса прилета, те же розовые блики приливных волн жемчужинами оседали на руках. Мужчина поежился, передернул плечами, сбрасывая невесомую вуаль наваждения и нарастающей тревоги.

Приказал себе сосредоточиться.

Перейти сразу к главному – это его основная стратегия. Не допустить демагогии и ненужных сантиментов. Пресечь любые попытки утянуть его в вечный спор с родней и избежать торговли услугами.

«Главное, чтобы хватило козырей», – мрачно отметил.

Колоннада расширилась, пропустив его в небольшой зал. Начальник криминальной полиции тихо выругался, замерев на пороге: мраморный пол под его ногами оказался покрыт тонким слоем воды, словно в зеркале в ней отражался сводчатый потолок, рассыпа́лись оранжевыми огнями лучи разгорающегося утра. Он почти забыл об этом.

Вздохнув, церианец с сожалением посмотрел на свои армейские сапоги, и шагнул, стараясь не слишком намочить их тонкое полотно.

– Ты все так же брезглив, брат, – звонкий девичий голос из дальнего угла, где выход на балкон.

«Ну, конечно, специально забралась, чтобы я топал к ней по этой лужу», – подумал с раздражением.

Но промолчал – раздражать сестру с первой минуты не входило в его планы.

– Рад видеть, Ирида. – Легко поднялся на верхнюю ступеньку. Обнял сестру за плечи.

Молодая женщина поправила светлые волосы, лукаво улыбнулась, щурясь на солнце.

– Не пытайся задобрить меня, солдафон. Три года нос не показывал, отписывался отговорками. Даже в командировку сбежал в прошлом году, лишь бы не встречаться… А тут вдруг сам явился, – небрежно ответила на объятия, высвободилась.

Грациозно забралась на парапет, поправила волглый подол утреннего платья. Подтянула колени к подбородку.

Она все так же хороша, его Ирида. Не стареет, не изменяет себе. У нее все та же прическа, тот же лукавый взгляд… И улыбка сытой анаконды. Тиль Теон покосился на изящное запястье, тонкие пальцы, украшенные нежно-голубыми топазами.

Хмуро посмотрел на сестру, присел на скамью у ее ног. Слегка повернул к ней голову, но ровно на столько, чтобы не говорить в пустоту.