Тогда была зима. И хотя в декабре намело много снега, к концу месяца он начал таять, точно помню, что на похоронах шел снег с дождем, а сугробы исчезли. Лежал ли снег здесь, когда Иван пригнал машину?

Мы шли по тропинке. Андрей несколько раз обернулся, словно что-то прикидывал. Кафе уже не было видно за шумящими кронами.

– Машина ждала его далеко. Зимой лес насквозь видно. Я не помню, менты местность обыскивали?

Я пожала плечами. Если разобраться, после бойни в «Фантоме» было не до Ивана. Джип оформлен на Эмиля, в розыск Ивана объявили позже. У него было время поменять машину, отсидеться в тихом месте.

Тропинка расширилась, превращаясь в небольшую поляну. С другой стороны к ней подбиралась колея: только джип и пройдет. Андрей хмыкнул и остановился.

– Я же говорил.

Поляна небольшая, со следами пикников: черное пятно от костра, бутылки, мусор. Мы разошлись, обходя поляну, и встретились возле колеи, петляющей между деревьев. Порыв ветра всколыхнул кроны, бросил в лицо длинные волосы. Андрей неожиданно взял меня за руки, вокруг шелестели деревья, он молчал, а я ощущала сухие теплые ладони.

– Мы его найдем, – сказал он. – Не кусай губы.

Андрей мазнул взглядом по рту и отвернулся, рассматривая деревья.

– Его кто-то ждал, – руки соскользнули с запястий, сжав перед этим. – Перед встречей в «Фантоме» мы были друг у друга на виду. Иван не смог бы подготовиться, чтобы Эмиль не заметил.

– Был сообщник?

– Скорее всего. Тут что-то не так, – Андрей покачал головой.

Я верила его интуиции. Говорят, что это женская штука, но звериное чутье развивается у всех, кто выживал. Интуиция Андрея выковывалась в аду.

– Зачем останавливаться, менять машину… Ее можно было в Каменске бросить, там взять другую и гнать до самой Москвы. Почему здесь?

Я попыталась представить. Единственный плюс – уединенное, глухое место, лес. А как верно заметил Андрей, кругом одни поля. Почему-то сюда Ивану было нужно.

– Думаешь, он с кем-то тут встречался?

– Или что-то прятал. Чего-то ждал. Не знаю, ласточка, но почему-то он здесь остановился.

Андрей осмотрел макушки деревьев и выбрал одно – как показалось, наугад, и направился к нему. Я пошла следом, не понимая, что он делает. Обошел, внимательно осматривая тополь. От ветра листья трепетали и серебрились. Вокруг трава, чуть дальше поваленный ствол, за ним пни, но не спиленные, дерево сгнило и обрушилось под собственной тяжестью. Андрей присел на корточки, изучая ствол, перебрался на другую сторону.

– Что ты делаешь? – мне показалось, что Андрей ковыряет землю.

– Иван служил?

– Да, – растерялась я.

– Для чего может понадобиться глухое место? Спрятать тело, доставить кого-то на допрос, забить стрелку, переждать… При нем никого не было, а когда что-то прячешь или делаешь закладку, нужно выбирать объекты с естественными особыми приметами. Сам легко найдешь, а другой не обратит внимания… Мы так делали.

Он переместился левее, копая под основанием пустого ствола. Затем перешел в новое место. Я оглянулась, недоумевая, почему Андрея привлек именно этот тополь. На развилке темнело старое птичье гнездо.

– Ого, Дина, – Андрей усмехнулся и поднял голову. – Да здесь пакет.

Он вынес из бурелома небольшой грязный сверток и развернул ломкий от времени и непогоды пластик. Под ним два прозрачных пакета поменьше с молниями. А внутри…

– Ничего себе, – Андрей усмехнулся, показывая тугую пачку долларов. Во втором оказались матово-черные магазины.

Снова присел на корточки, распечатал и вынул патрон из обоймы. Взвесил на ладони. Я наклонилась, рассматривая боеприпас.

– Сорок пятый, – Андрей взглянул на меня поверх темных очков. – Эмиль его использовал. У всех ваших людей такие пушки?