– И как ты собираешься объяснить все это маме? – спросила я напрямик, видя, что Лэрис тянет время.

Она стрельнула глазами, проверяя мою готовность к разговору, и протяжно вздохнула.

– Ну, в общем… – начала она не очень уверенно, однако я знала, что Лэрис разойдется. – Может, тебе это покажется неправдоподобным, но так бывает, честное слово!

– Небывалое бывает… Особенно, если в этом замешана ты, Лэрис.

Она обиженно вскинула брови, но тут же, с ходу, уговорила себя не обращать внимания. Лэрис всегда удавалось быстро добиваться взаимопониманий с собой.

– Значит, легенда такая… Только ты выслушай до конца, не перебивай! Когда из гранатомета обстреляли их автобус, Андрей не погиб, понимаешь? По нашей версии, конечно. Он был контужен и плохо соображал. Очнулся от удушья. Пытаясь разорвать воротничок, он порвал и веревочку, на которой держался его солдатский жетон, и бросил его там же. Позже кто-то, видимо, нашел этот жетон, и Андрея посчитали погибшим. Там ведь мало кого опознать можно было. Мы даже не знаем, лежало ли вообще в том гробу хоть что-нибудь…

В наступившей тишине возникли шаги, и у меня на миг остановилось сердце, будто тень брата внезапно обрела плоть.

– Это Глеб, – она успокаивающе подняла ладонь. – Так вот, Андрей остался жив, но все случившееся до того потрясло его, что он понял: все, больше ему не выдержать ни часа. И он ушел. Сбежал. Дезертировал, если хочешь.

– Нет!

От неожиданности Лэрис лишилась упора и едва не слетела с окна. Шаги за стеной замерли.

– Чего ты орешь? – озадаченно спросила она. – Это же только мои фантазии.

– Мой брат никогда не дезертировал бы, – твердо сказала я. – В это мама ни за что не поверит.

Лэрис сочувственно покачала головой:

– Дура ты! Да она во что угодно поверит, лишь бы он оказался жив. В отличие от тебя, Анна Васильевна понимала, что ее сын – обыкновенный человек. Значит, это могло с ним случиться.

– Мама мечтала видеть его похожим на Ланселота!

Лэрис прыснула:

– Скажешь тоже, Ланселот… Он драться-то не любил. И скорости боялся.

– С чего ты взяла?

Лэрис только руками развела:

– Я всегда это знала. А ты ухитрилась прожить с ним столько лет под одной крышей, а разглядеть лишь то, что тебе хотелось.

– Неправда! Я знала его лучше вас всех!

– Ты будешь слушать дальше или нет?

У меня не было выбора, я обязана была знать, что они собираются врать маме. Но Лэрис неожиданно передумала.

– Пожалуй, я не буду посвящать тебя во все подробности, – с сомнением произнесла она и, решившись, энергично кивнула. – Да, не буду. Лучше тебе не знать, чего это стоит: добраться до Москвы без денег, без еды да еще в солдатской форме. Ну, форму он, конечно, сменил…

– Как?

– Я же сказала: тебе этого лучше не знать. Ты ведь снова начнешь кричать, что Андрей не мог такого сделать, это чересчур мерзко.

– Но маме ты собираешься рассказать все в деталях…

– Ей – да. Безусловно. Уж она-то понимает, что нет на свете такой мерзости, которую человек не смог бы совершить, если ему хочется выжить. Просто выжить.

– Что ты придумала, Лэрис? – спросила я, замирая от недоброго предчувствия. – Он убил кого-то по твоей легенде?

Она испуганно замахала руками и вытаращила на меня глаза:

– Да бог с тобой! Вот еще выдумала… Я хоть вру, да знаю меру. Убийство – это уже перебор, а вот воровство… Bce-вce! – воскликнула она, театрально зажимая себе рот. – Больше ни слова. Он добрался до Москвы и все. Знаешь, если не гнаться за удобствами, можно доехать в любую точку страны. Ему было не до удобств.

– Итак, он в Москве… И ты – тут как тут!

Лэрис обиженно хмыкнула:

– Не притягивай за уши. Он позвонил мне.