Гигантские деревья попали в поле зрения юных отроков, за сутки до подхода к лесу. Приятели метров на двадцать углубились в лес, Аглая уселась на мох, и спиной оперлась на ствол великана, и заявила, что устала, и ее одолевает сон. Робин сел рядом. Из высокого мха высунулась голова рогатой змеи, с интересом зыркнула на них, и юркнула обратно. Под напором верхового ветра, от шапки гиганта оторвалась ветка с острыми иголками, и упала на заросли мха. Где-то в вышине звонко пропела птица. Аглая закрыла глаза и задремала.

Робин поднялся на ноги, буркнул, что на дальнейшую дорогу нужны акры, и вернулся за ними. Из дремы Аглаю вывел громкий крик: «Попался гундос!» Она вскочила, поползла в направлении грубого голоса, вблизи гигантского дерева увидела Робина с поднятыми руками. Два бородатых воина, плотно прижали острые клинки к его груди и спине, из-под них сочилась кровь. Робин не сопротивлялся, он не имел ни малейшего шанса для защиты.

«Ку-ку», – прокуковала Аглая, подав сигнал другу. Затем она тихо подползла, чтобы не шелохнулся ни один листик, и чуткие уши воинов не уловили ее присутствие, приподнялась за спиной воина, осторожно взяла конец его длинной пики, и потянула на себя.

Сработала реакция воина, он почувствовал, что его оружие вытягивают из его руки, и с силой ткнул свою пику вперед, и в это время из его спины показался острый конец оружия его товарища. Реакция Робина оказалась быстрее. Когда Аглая на немного оттянула пику, Робин мгновенно отклонился, воины проткнули друг друга насквозь, и оба замертво свалились.

Аглая прижалась к Робину, из ее глаз текли крупные капли:

«Я испугалась до смерти», – то шептала она, то плакала навзрыд, то смеялась.

Робин обнял подругу, для ее успокоения нежно шептал ей в самое ухо ласковые слова, чтобы она восприняла благополучное завершение жуткого события. Далее они выдернули несколько корней акров, и отошли вглубь леса на приличное расстояние от недружелюбного степного простора. Из мха, росшего рядом с гигантским деревом, устроили мягкую постель, и спали с некоторым комфортом, так-как толстый ствол великана, как печка, согревал их теплом, накопленным за день.

Робина во сне мучили кошмары. Сначала он увидел белого коня, в этом мире не водившегося, и всадника на нем, широким мечом разрубившего пополам длинного Огина. Два могучих, высоченных воина, высоко подняли на пиках толстое тело Люка. Солдаты в пятнистой униформе рубили мечами, и прокалывали длинными пиками тела беззащитных людей. Повсюду текла кровь, орали воины, слышался стон раненых, и хрип умирающих.

Непонятный объект закрыл солнце, его тень наползла на место побоища. Робин обернулся, и увидел Клота, не того, с кем участвовал в боях, и несколько дней назад похороненного, а огромного, шапка которого упиралась в облака. Робин не заметил, откуда прилетела длинная и толстая железная стрела, она насквозь прошила великана Клота, он упал наземь, и превратился в дитя, дрыгающего ножками и ручками.

«Не дай погибнуть всему миру», – пискнул ребенок и пропал. Он не умер, на том месте, где он лежал, не осталось ничего, совершенно ничего, лишь голая земля. Он просто исчез, испарился, как вода, или распался на молекулы.

Проснулся Робин хмурым и молчаливым, не смотрел на подругу, отводил взгляд в сторону. Аглая слышала ночью его громкие крики во сне, поняла, что ее другу приснился кошмар, долго молчала, не лезла с вопросами, но вскоре не выдержала: «Мы говорить не разучимся, друг мой?» – усмехнулась она, и взяла приятеля за руку. Они несколько минут смотрели в глаза друг другу, как будто играли в гляделки,