Мама в беспокойстве смотрела на меня и даже не сразу задала вопрос.

– Ма, все в норме. Я чиста, по-прежнему девственна, ни разу не целована, особенно этой ночью и моему внешнему виду, есть объяснение.

– Лучше бы так и было, Аня.

– Ребенка… стошнило. Я была рядом. И хозяй-ин, дал свои вещи. Потому что его жена… сварлива, – выдумывать на ходу подобное сложнее, чем врать про Яна. Там все с языка слетает.

– Прошу, скажи, что это правда? – берет в свои нежные материнские руки мое лицо и смотрит в глаза.

– Это правда. Я всю ночь ухаживала за мальчиком. Делала примочки, – улыбаюсь ей.

Но ведь почти так и было, верно?

– Ладно. Ребенку лучше?

– Ну да. Гораздо лучше. Сегодня у меня выходной. Видишь? Пойду погуляю с подружкой.

Она громко и показательно выдыхает.

– Конечно, иди.

Я знаю, что мама боялась моей замкнутости, которая порой проявлялась в то тяжелое время.

Ей нравится видеть меня восемнадцатилетней девочкой. Которая тусуется с подругами, ходит в бургерную и покупает немного вредной еды и бегает по дешевым магазинам ТЦ.

– Я в порядке, мамуль, честно-честно, – обнимаю ее и провожаю на работу.