Внезапно в дверь позвонили. Вздрогнула, выплывая из воспоминаний. Удивленно выпрямилась, не понимая, кем мог бы быть поздний гость. Кинула мимолетный взгляд на часы и пошла открывать.

– Ты?

Изумленным взглядом окидываю блондина сверху вниз.

– Я, – улыбнулся краешком губ Алан. – Пустишь?

– Конечно, заходи, – посторонилась и, закрыв дверь за другом, поспешила за ним следом. – Дэви давно спит. Пиво будешь? Правда, есть только безалкогольное.

– Буду.

Друг небрежно скинул светлое кашемировое пальто на пуфик в холле и присел на соседний с моим барный стул. Вытащив жестяную банку из холодильника, налила пиво в бокал и подвинула мужчине, сама осталась стоять в нескольких шагах от него.

– Все вещи успела собрать? – интересуется он, пригубливая напиток и едва заметно морщась. – Может, нужна какая-нибудь моя помощь?

– Да, успела, остались, так, мелочи. По поводу помощи: спасибо большое за предложение, но не нужно.

– Хорошо. А как насчет жилья на новом месте? Бронь квартиры подтвердили? Может, все-таки стоит выбрать дом?

– Нет. И ты, Алан, знаешь причину. Россия – не Америка.

– Пробки и у нас есть.

– Но не такие же! Я видела видео, это же просто кошмар! Да мы три года будем добираться до города, а там по городу еще три года ехать. Нет уж. Тем более нам особенно много места с Дэви не нужно. А возле дома целый детский парк, то, что нужно для сына, опять-таки садик и школа буквально в десяти минутах ходьбы и издательство в двух остановках. И вообще, Алан, извини за грубость, но ты чего пришел?

– Ехал мимо, решил заскочить к подруге детства, – блондин ведет плечами, задумчиво осматриваясь.

Иронично усмехаюсь:

– Да? А на самом деле?

– А на самом деле, я беспокоюсь за тебя, Ева, – мне достался цепкий взгляд цербера, пронизывающий насквозь. Голубые глаза будто подернулись коркой льда, об которую с легкостью можно порезаться.

Тяну, ежась:

– Ты свои садистские замашки забыл оставить за дверью. Выйди и зайди без них, пожалуйста.

Друг несколько минут изучающе меня рассматривает, после чего запрокидывает голову и громко смеется, а взгляд теплеет, черты лица незаметно смягчаются, и я могу свободно вздохнуть. Вот умеет же он.

– Так-то лучше, – ворчу. – Небось, из своего тематического клуба ехал, да?

– Угу, – одним махом допивает пиво Алан. – Ничего от тебя не скрыть.

– Будто ты скрывал.

Он улыбается и раскрывает для меня руки:

– Иди ко мне, егоза, обниму.

– Зачем это? – подозрительно кошусь, но все-таки подхожу. По обнимашкам и теплу чужого тела я как-то соскучилась. Я, конечно, постоянно обнимаю сына, но его ведь не обнимешь так, со всей силы и чтобы даже обвиснусь на крепком теле.

– Чтобы согреться, – и обнимает же, именно так, как мне того хочется. Действительно греет и расслабляет. – Ну вот, – кладет подбородок мне на макушку. – Так-то лучше, да?

– Угу, – соплю в плечо друга.

– Вещи теплые, надеюсь, положила? Я узнавал, в Санкт-Петербурге сейчас достаточно холодно. Все же зима, а зимы там лютые. Ева, почему ты вообще затеяла переезд сейчас, – вздыхает Алан, – дождалась бы следующего лета.

– Потому что решила сейчас, – бурчу, выпутываясь из сильных рук. – Положила я все, а теплые вещи – первым делом. Ты меня совсем за идиотку считаешь, не способную просмотреть прогноз погоды и всю нужную информацию по месту, куда планирую переезд с маленьким ребенком?

– Нет, не считаю, ты у меня молодец, сильная девочка. Но это не мешает мне за тебя беспокоиться.

Ой, лучше бы беспокоился за своих нижних, или как их там правильно называют. Вслух, естественно, я свои мысли не выразила, оставила при себе. Портить только наладившиеся отношения с другом я не хотела. Зная Алана, вряд ли его подобное высказывание обидит, но не зря в миру имеется поговорка: «Молчание – золото». Или: «Промолчи, и сойдешь за умного».