– Так вы, значит, и есть американский джентльмен? – поинтересовалась миссис Мур.

Прежде чем ответить, он спокойно подошел к ним.

– Да, я американец, – он говорил с приятной хрипотцой и почти без акцента.

– Нас известили о вашем пребывании в доме, но мы не ожидали, что будем иметь удовольствие насладиться музыкой.

Он вежливо улыбнулся.

– Полагаю, меня несколько оправдывает тот факт, что я забыл о своей публике, мадам. Я слышал, когда вы вошли, а после вы так быстро исчезли где-то в доме, что я успел позабыть о вашем присутствии.

Миссис Мур посмотрела на втиснутый в его боковой карман объемистый блокнот и рискнула высказать проницательную догадку:

– Художники, как известно, не от мира сего.

– Что вы, мадам! Да, я рисую, но это не извиняет моей забывчивости.

– В таком случае вы, по всей видимости, погрузились в английское прошлое. Насколько мне известно, в вашей стране довольно мало таких интересных памятников?

– Немного, хотя все-таки есть – мы ставим на будущее. Однако мой интерес к этому дому вызван особой причиной. Дело в том, что дед моей супруги когда-то владел им… не помню точно, как это у вас называется… ах да – он был сквайром.

Изабелла посмотрела ему в лицо своими пристальными серо-черными глазами.

– А почему вы в пустом доме играли Бетховена?

Необычный нежно-металлический тембр голоса привлек его внимание, и он вопросительно взглянул на нее. Потом нехотя ответил:

– Обдумывал кое-что.

– Нельзя ли узнать, что именно?

– Вас это интересует? – еще больше удивился американец. – Ну хорошо… в этом доме мне в голову пришло несколько идей, которые, мне показалось, было бы неплохо проиллюстрировать музыкой – бетховенской музыкой, я имею в виду.

– Знакомы ли вы с мистером Джаджем лично?

– Нет.

Изабелла продолжала внимательно смотреть на него и, очевидно, собиралась еще о чем-то спросить, но в этот момент в зале послышался шум. Внизу из вестибюля вышла миссис Прайди.

– Ну, мне пора, – сказал американец.

Никто не пытался его задержать: леди вежливо улыбнулись, а Маршел приподнял шляпу. Художник степенно поклонился, надел свою панаму и пошел вниз.

Спустившись в зал и минуя домоправительницу, он остановился, чтобы дать ей монету. Затем вышел и закрыл за собой дверь.

– Как зовут джентльмена? – спросила миссис Мур у поднявшейся к ним женщины.

– Мистер Шеррап, мадам.

– О!.. Итак, миссис Прайди, мы уже осмотрели весь первый этаж, будьте так любезны, покажите нам все остальное. И прежде всего, куда ведут эти две двери?

– В гостиную, мадам, и в бывшую библиотеку, которую мистер Джадж переделал в бильярдную. Новая библиотека в конце коридора. Других общих комнат на этом этаже нет.

– Прекрасно, тогда, я думаю, начнем с гостиной.

Миссис Прайди не мешкая провела их в комнату, где мистер Шеррап играл на рояле. Комната находилась прямо над столовой и была точно такой же; окна выходили на боковую и заднюю стороны дома. Святая святых последней хозяйки поместья – совершенно очевидно. Комната явно не для мужчины: слишком много от маленьких женских слабостей – безделушки и украшения… Будуар эксцентричный, легкомысленный и безвкусный, пожалуй, и такой милый… Однако, несмотря на страстные усилия создать собственную атмосферу, все дышало прошлым… Сердце у Изабеллы защемило, и вместе с тем хотелось смеяться.

– Ее вкус! – воскликнула она. – Разве она не видела, ведь все здесь не так? Сколько ей было лет, миссис Прайди?

– Кому, мисс?

– Покойной миссис Джадж.

– Тридцать семь, мисс.

– На двадцать лет моложе своего мужа. Я не так уж и ошибалась, тетя… Они были счастливы?

– А почему бы им не быть счастливыми, мисс? Молодые мужья не всегда самые обходительные.