Шагнула назад – щиколотки уперлись в ступеньку. Наверху снова закричали. Марк Деверо приближался.
В углу обрушилась часть потолка, рассыпав дождь искр. Дверь подвала распахнулась, и мужской голос крикнул: «Горим!»
Вероника развернулась и, не чуя под собой ног, понеслась по ступенькам. Марк следовал за ней по пятам. Протянув руку, он ухватил ее за подол. Послышался треск, тонкая ткань пеньюара порвалась, и Вероника вылетела из подвала, чуть не столкнувшись с мужчиной, чей крик она слышала раньше.
Тот чертыхнулся и заорал:
– Эй, дамочка! Что тут происходит?
Не обращая на него внимания, Вероника помчалась дальше. С разбегу толкнула входную дверь и вылетела на свежий воздух. Легкие горели, сердце рвалось из груди. Позади слышались крики, но Вероника не оборачивалась.
Она бежала, не останавливаясь, пока ночь не укрыла ее своим пологом.
Марк Деверо рвался из рук непрошеных спасителей, наперебой расспрашивающих его о пожаре. В душе кипела ярость: ведьма ускользнула! Он взглянул на лоскут, оставшийся у него в руке, и медленно потер ткань между большим и указательным пальцами.
В душе его разгорался огонь, не имевший ничего общего с бушующим вокруг пожаром.
«Вероника Катерс! Мы найдем тебя, Изабо! – прорыдал голос у него в голове. – Вернись, любовь моя! Вернись!»
Тройственный ковен
Сиэтл
Оставив Барбару в мотеле, друзья отправились взглянуть на то, что осталось от их лесного убежища. Слабая надежда отыскать и других уцелевших таяла с каждым шагом: казалось, над этим выжженным краем витает дух смерти. В сумерках поблекли последние краски, и маленький отряд брел по мертвой пустыне, которая в точности соответствовала представлениям Аманды о чистилище.
Сильвану она увидела сразу же за границей леса: та лежала, устремив широко раскрытые глаза в небо. На восковом лице застыла печать ужаса. Аманда упала на колени возле той, что многие годы была ее лучшей подругой, а когда начался весь этот кошмар, поспешила на помощь вместе с тетей. А теперь обе погибли.
«Из-за меня».
Аманда сжала кулаки. Нет, Майкл Деверо – вот кто виновен в их смерти. Это он сеет в мире зло и горе!
Но отчего же погибла Сильвана? Аманда осторожно переложила ее голову себе на колени. Ладони стали липкими. И тут ее чуть не вырвало: на затылке мертвой подруги зияла огромная дыра.
Аманду захлестнул гнев. Сильвана не заслуживала смерти! Проникший сквозь пелену боли крик Томми заставил ее вскочить на ноги.
Томми стоял на дымящемся пепелище и неотрывно смотрел в одну точку. Что именно привлекло его внимание, издалека было не разглядеть. Пробираясь меж груд обломков, Аманда подошла поближе и увидела, что Томми застыл перед книжной полкой. Рассеченная пополам, она сложилась наподобие вигвама, а под ней, зажатый между двумя половинками, лежал человек. Аманда потянулась к полке. Руку словно ударило током. Этот пятачок земли окружала сильная защита.
– Оно… он жив? – спросила она.
Человек перед ней или зверь, было не понять, а уж определить, какого «оно» пола, – и подавно.
– Не знаю, – тихо ответил Томми. – Я не могу к нему прикоснуться. Без помощи тут не обойтись.
– А еще кого-нибудь ты видел?
Томми покачал головой.
– А ты?
– Сильвану – то, что от нее осталось.
Он схватил ее руку и крепко, до боли, стиснул.
– А что остальные? Нашли они кого-нибудь?
– Не знаю. Давай…
Договорить ему помешал протяжный, полный нечеловеческой муки вопль. Томми бросил на Аманду мрачный взгляд, и они побежали на звук.
Пабло они обнаружили чуть в стороне: паренек стоял на коленях перед холмиком, у основания которого виднелось подобие креста – две скрещенные палки, связанные обрывком ткани. На свеженасыпанной земле была начертана пентаграмма и какие-то неизвестные Аманде символы.