Но теперь ей уже все равно. Может, виной тому боль или потрясение, пережитое при виде убийства ее друзей и сестер, а может, копившиеся с детства сомнения вдруг разом выплеснулись наружу. Как бы то ни было, Анна Луиза знала, что наступила собеседнице на больную мозоль. Положение верховной жрицы и впрямь оказалось шатким: после этой битвы в мудрости ее решений усомнились многие, не только Анна Луиза.
Изувеченная ведьма продолжала буравить свою повелительницу взглядом, хотя еще на прошлой неделе не осмелилась бы и глаз поднять в ее присутствии. Но с тех пор все изменилось.
«Я изменилась».
Сколько Анна Луиза себя помнила, верховная жрица, наместница Богини на земле, и сама казалась ей чуть ли не божеством. А сейчас перед ней стояла усталая женщина, испуганная гораздо больше, чем те молодые ведьмы, что позапрошлой ночью встретились лицом к лицу со смертью.
Анна Луиза знала, что первой глаза отведет не она. Главная жрица вздернула подбородок, очевидно пытаясь вернуть себе ореол таинственности. В потемневших глазах полыхнул гнев. И сила – огромная сила.
Дверь приоткрылась, и в спальню скользнули три ведьмы. Чары развеялись. Верховная жрица повернулась к вошедшим и церемонно их поприветствовала. Те склонили головы в ответ.
– Немедленно займитесь Анной Луизой, – распорядилась жрица. Целительницы кивнули и направились к кровати.
– Оставляю тебя на их попечении, – проинформировала глава ковена Анну Луизу и, холодно улыбнувшись, вышла сквозь закрытую дверь.
«Обычная демонстрация силы, – поняла Анна Луиза. – Но весьма впечатляющая».
Она закрыла глаза и отдалась в руки целительниц. От их прикосновений по израненному телу прокатывались волны нестерпимого жара. Засевшие в мышцах осколки костей вставали на свои места, разрывая плоть. Вскоре они начнут срастаться. Но не сегодня: сначала нужно отыскать все фрагменты до последнего.
Анна Луиза лежала не шевелясь. Целительницы ушли, напоследок постаравшись хоть на время облегчить ее страдания. И все равно каждое движение, каждый вздох отзывались болью.
«Мяу!»
Ведьма открыла глаза в тот самый миг, когда на кровать вспрыгнула серая кошка. Круглые немигающие глаза уставились на Анну Луизу.
– Откуда ты взялась? – с трудом прошептала она.
Кошка заурчала, продолжая ее разглядывать.
– А как звать-то тебя, знаешь?
«Шептунья».
– Шептунья… Да, это имя тебе подходит… – сказала Анна Луиза, чувствуя, что уплывает в сон.
Кошка свернулась калачиком у нее под боком, согревая своим теплом, и мало-помалу Анну Луизу охватило умиротворение.
Заснула она с безмятежной улыбкой на губах.
Тройственный ковен
Сиэтл
Аманда проснулась от яркого света, слепившего даже сквозь закрытые веки. Застонала и перекатилась на бок, но в следующий миг рывком села на кровати. Сломанные ребра протестующе заныли, да так, что на глаза навернулись слезы. Рядом пошевелился во сне Томми. Аманда глянула на часы: девять утра. Значит, они продрыхли чуть ли не сутки.
На соседней кровати сидел Пабло с исказившимся, словно от боли, лицом. Сердце Аманды тревожно забилось.
– Что с тобой?
Пабло поднял пустые глаза.
– Я чувствую кого-то из наших. Совсем близко. Вот только… – Он запнулся. – Никак не пойму, кого именно. Этот человек какой-то… странный.
– А с чего ты взял, что это свои? – спросила Аманда. Сердце заколотилось еще сильнее.
Пабло покачал головой.
– Это единственное, что я уловил совершенно ясно.
Аманда кивнула. Сама она даром видения не обладала, поэтому, как ни досадно, придется положиться на слово Пабло. По крайней мере, он уверен, что «странный» незнакомец – друг.
В душе затеплилась надежда. Вдруг это отец? Или Николь – сбежала из плена и вернулась? А может, и Холли… Аманда вздрогнула и тут же устыдилась своей реакции. Конечно же, она не желает Холли зла, но встретиться с сестрой в теперешнем ее состоянии она не готова. Пока не готова.